Условия жизни в Гексагоне разные. Для капо одни, для крыс другие, для Борделя или Пищеблока – третьи… Для некоторых же условия создаются вне инструкций, передаваемых нам сверху. И я никогда не мог понять, кто же такой Док. Если он персонал администрации Гексагона – почему тогда на короткой ноге со многими из номеров? А если он такая же крыса – почему имеет допуск к Смотрящему?.. Но как бы то ни было – такая личность, как Док, вне всяких сомнений, должна иметь привилегии. И потому, когда ты в первый раз оказываешься в его покоях – поневоле крутишь башкой и охреневаешь от обстановочки.
Я стою в дверях, не решаясь шагнуть внутрь, и с восхищением обозреваю его жилище. Я бывал тут не раз, но мне всегда страшно сделать первый шаг за порог – обиталище Дока словно из другого мира. У него две жилых комнаты – зал и спальня. Про спальню не знаю, не бывал – но вроде бы говорят, что она довольно обширна. Впрочем, зал тоже не мал – большая комната, квадратов тридцать, с диваном, двухметровым телевизором, книжными полками, двумя креслами и журнальным столиком. Телевизор ему вроде бы подарил Смотрящий, мебель же сделана номерами и преподнесена в дар за разнообразные услуги. Понятно, какого рода… Полы и стены отделаны деревом – само по себе невероятный шик! – и кроме того в центре, почти закрывая пол от стены до стены, лежит толстый ковер. Не знаю, откуда в Гексагоне ковер – но у Дока он есть и именно из-за него в зале нужно снимать обувь и ходить босиком.
– Ты ноги-то сперва помой, – ворчит Док мне в затылок. – От твоих онучей трупаниной несет. Хуже, чем в предбаннике Химии…
Тут ему сложно возразить – уж кто-кто, а Док в трупных запахах понимает побольше других.
– Извини, Док. Сейчас…
– Давай. Где мыться, ты знаешь…
Я знаю. Общая помывочная в общем коридоре, чуть дальше его апартаментов. Мне туда. У Дока две помывочных. Обычная, с кое-как налепленной плиткой и краном – для больных, персонала, да и просто для всех гостей, кто у него бывает, – и вторая, говорят, настоящая душевая, лично для него. И для Ритулька, когда та ночует у Дока. Мне от такой невеликой чести носа не воротить, и я, приходя к Доку, всегда рад лишний раз помыться.
– Док!
– Что?
– А мыло?
– Совсем охренели… – сетует тот и мяконько шаркает ко мне. Гостевую помывочную закрывает кусок пленки – из-за нее и появляется чисто-холеная белая рука эскулапа, держащая мыло кончиками пальцев. – Ходят как к себе домой, даже мыла при себе нет…
– Ты ж сам пригласил, – ухмыляюсь я. Док частенько ворчит – но ворчит чисто для вида, безобидно.