Коренастый хозяин — мужчина с пышной седой шевелюрой и седой бородищей, одетый в нечто напоминавшее греческий хитон, да еще и в любую погоду ходивший без штанов, чем-то напоминал Карла Маркса. Говорят, пока в Крыму стояли красные, некоторые несознательные элементы так и обращались к нему — товарищ Маркс, на что он терпеливо поправлял — не Маркс, а Макс.
Да, вы угадали — это Максимилиан Волошин. Великий поэт. Для меня, по крайней мере. Казалось, он и его странный дом являлись неким утесом, вокруг которого разбивались бурные волны нашего времени. Дом в Коктебеле не тронули большевики в семнадцатом. Председатель ревкома даже выдал ему охранную грамоту и на дом, и на библиотеку. Не тронули дом ни немцы, вторгнувшиеся в Крым весной восемнадцатого, ни белые, вместе с интервентами сменившие немцев. Потом опять красные, снова белые. Товарищ Макс умудрялся вступаться за красных перед белыми, перед белыми — за красных. В январе двадцатого даже вызволил из Деникинской контрразведки поэта Иосифа Мандельштама, которого обирались расстрелять как большевистского шпиона.
А нынешней весной находившийся в Одессе Волошин получил разрешение местной ЧК на выезд из города морем и благополучно прибыл в захваченный белыми Крым.
Из своей истории я помнил, что даже после окончательного освобождения Крыма и установления на полуострове Советской власти, его не тронули ни Бела Кун, ни бабушка Земляка, а дом в Коктебеле не был ни отобран, ни уплотнен, а так и остался своеобразным Домом Творчества, где уже в двадцатые-тридцатые годы бывали сестры Цветаевы, Мандельштам, Александр Грин и Алексей Толстой.
Уже не раз говорил, что испытываю слабость к Серебряному веку, прочитал о нем много книг и достаточно много знал о его представителях. Но то, что в доме Максимилиана Волошина была подпольная явка, не знал. Не знал, зато теперь знаю. И еще я знаю, что именно «неразгаданный сфинкс Серебряного века» подыскал мне конспиративную квартиру в Севастополе, куда уже отправился Книгочеев, и куда сегодня отправлюсь я.
Глава 15. Слащев-Крымский
Для поездки в Севастополь Максимилиан Александрович раздобыл волов. Глядя в мои вытаращенные глаза — я-то считал, что за два червонца, выделенные хозяину на аренду транспорта, можно отыскать что-нибудь поприличнее, Волошин ухмыльнулся:
— Лошадей нынче не достать, либо подъели, либо в армию мобилизовали, автомобили тоже реквизированы.
— А морем?
— Пароходы с семнадцатого года не ходят, на веслах мы будем недели две добираться, на паруснике опасно. У Севастополя корабли стоят — и наши, и союзников, попадемся какому-нибудь Бладу, потопят. Я в мае из Одессы чудом дошел, а два раза чудеса не случаются.