И Фаязов не забыл. Он привез в двух небольших свертках буквари, тетради и карандаши. Немного. Что смог затолкать в переметные сумки у седла. Усталый с дороги, он пошел отдыхать, а я немедля, в тот же вечер, понес это богатство в школу. И не узнал ее. Вечером она выглядела мрачно. Под темным потолком, который был выложен из хвороста и ничем не прикрыт, висел в плетеной проволочной корзинке фонарь «летучая мышь» с закопченным стеклом.
Учитель поднял голову, и на меня глянули карие приветливые глаза.
— Что это?
— Фаязов привез.
— Ну? Приехал?! — Вахид просиял и быстро развернул свертки.
— Товарищи! — радостно воскликнул он, — Живем! Земля все-таки вертится, и по ней ходят хорошие люди.
Из полутьмы вынырнула рыжая голова Кадыра, потом к столу подошли Айдар и другие парни.
Вахид разделил класс на несколько групп. Ликбезовцы получили два букваря. Одну книжку учитель дал Кадыру, другую получила Савсан.
Девушка взяла букварь как диковинку и стала его рассматривать. С обложки ей улыбался мальчуган в тюбетейке. Савсан со всех сторон обступили, умолк оживленный говор…
Группу Кадыра букварь словно объединил и сдружил. Молодые люди собирались то в одной, то в другой кибитке, смотря по тому, у кого была книга.
Савсан же никому не доверяла букваря. Она не расставалась с ним и носила за пазухой. Чтобы выучить заданный Вахидом урок, юноши из группы Савсан частенько подолгу разыскивали ее.
Это очень не нравилось ревнивому Айдару. Я иногда замечал, что на книжку он смотрит с ненавистью.
Однажды я нес службу на наблюдательном пункте, который находился на выступе скалы, высоко над кишлаком. Все, что делается в кишлаке, мне оттуда было видно как на ладони. Вон поблескивает на солнце пограничная река. Она синей подковой огибает скудные земли Рына. Вдоль нее тянутся красновато-рыжие поля дозревающей пшеницы, полоски скошенного ячменя, квадраты огородов. Их отделяет от садов ровной линией проселочная дорога. От дороги к подножию горы на зеленых холмах раскинулся тремя островами Рын. Кибитки рассыпаны по садам. В бинокль мне видны квадраты крыш, дворы, сараи, кривые улочки. Я обращаю внимание на крыши. Чего там только нет! Валяются халаты, лежат вязанки хвороста, сушится на мешках урюк, стоят глиняные кувшины.
Вон женщина что-то несет в плетеной корзине, на дувале сидит белый петух, калитку открывает малыш, около сарая стоит собака, по улице идет ослик…
А вот Старый Рын. Вернее — Новый Рын. Здесь все новые кибитки и нет садов, только одиноко стоит, накинув на себя зеленую шубу, древняя чинара. Под чинарой сидит девушка. Я нацеливаю бинокль. Это Савсан наклонилась над раскрытым букварем. Около нее появляется Айдар. Он что-то говорит. Савсан быстро поднимается. Она прижимает к груди букварь.