Тревожные дни переживала застава. Шайка Султанбека рыскала по горам Памира, грабила кишлаки. Эти недобрые вести привез из далекого Кара-боло Фаязов. Ему удалось захватить одного басмача и привести на заставу.
Я зашел в канцелярию. На табуретке сидел пожилой человек с продолговатым сухощавым лицом, поросшим черными курчавящимися волосами.
— Моя не сжигает. Не, не! Султанбек сжигает. — В голосе задержанного был страх.
— Ты по-таджикски говори. Я понимаю. Я такой же таджик, как ты. Только я не граблю и не убиваю людей. А таких, как ты, надо убивать. Каждого басмача надо расстреливать! — кричал в ярости Фаязов.
Задержанный тоже закричал, визгливо, умоляюще:
— Убивай не надо. Мой дети есть. Пять будет…
— А-а-а! Смерти боишься? А отвечать за свои черные дела не хочешь?!.
Начальник заставы зажег спичку, прикурил потухшую папиросу и, уже обращаясь ко мне, сказал:
— Ты понимаешь, комиссар! В Кара-боло сожгли на костре уполномоченного. Русского. Коммуниста.
Фаязов с силой бросил спички на стол и вдавил в консервную банку окурок.
— Видал этого типа? — Он кивнул на сидевшего человека. — Вчера схватил у старухи мешок сушеного тута и вырывает. Та вцепилась, кричит, а он бьет ее плетью.
Наконец задержанного увели. Фаязов все не мог прийти в себя.
— Моя воля — расстрелял бы немедленно! — кусая губы, гневно сказал Фаязов.
— А я бы на твоем месте отпустил его домой.
Фаязов посмотрел на меня с недоумением:
— Как? Грабителя? Басмача?
— Вот о басмачах и басмачестве я хотел с тобою поговорить. Я слушал, как ты допрашивал, что говорил о басмачах, как угрожал расстреливать каждого.
— И ты считаешь, что это неправильно?
— Именно так считаю. Ты глубоко заблуждаешься.
— В чем?
— В оценке басмачей. Кто такие басмачи?
На губах Фаязова дрогнула ироническая улыбка:
— А я, думаешь, не знаю, кто такие басмачи. Я восемь лет против них воюю. Вот ты впервые их видишь и учить меня вздумал: кто такие басмачи. Враги! — крикнул он.
— Конечно, враги. Но в борьбе с ними мы должны помнить, как святая святых, что основная масса басмачества — это тот же народ. Да, да, народ! Это бедняки, батраки, трудовой люд. Одних загнали в шайки силой, других заманили обманом. И только небольшую часть составляют баи, муллы, ишаны, их прислужники, грабители и бандиты. Вот это враги, организаторы и вдохновители. А в большей части басмачи — это трудящиеся, это наши люди, будущие рабочие и колхозники. Мы не уничтожать их должны, а вырвать из лап баев. Вот куда мы обязаны направить свои силы.