Уже пятнадцатью минутами позже, находясь в нужном квартале, я почувствовал, что что-то изменилось в Хльюи. У меня волосы на голове зашевелились, когда я понял, что не успеваю. Что она уже… ветер… что заставило слететь мои печати с дара — проклятья даже представить страшно.
- Быстрее! — рявкнул я, утрачивая связь с женой и просвечивая магическим зрением землю, на которой стоял, пока наши бойцы прочесывали периметр в заданном квадрате. — Там! — указал я на хлипкое строение за заброшенным домом, больше похожим на амбар. Но проверив его, оказались в пустом помещении. — Внизу! — мои команды короткие и отрывистые. — Тут бункер, отойдите в сторону!
Повторять никому не пришлось, и уже, когда я пропарывал огненной мощью землю, пытаясь вскрыть подземный то ли бункер, то ли катакомбы, вокруг меня не было ни души в радиусе ста метров. Дурных нет, глупо помереть. А когда утоптанная твердая земля пошла крупными трещинами, буквально крошась под ногами, Горд крикнул мне, что нашел вход в катакомбы в подвале самого заброшенного дома. Я кивнул, что услышал. Пусть ребята идут тем путем, отрезая заговорщиков от выхода. А я их тут накрою. Отсюда до Хльюи ближе всего…
Хльюи Де Ронго
Даже в таком неадекватном состоянии, мне хватило ума не выбегать за поворот с криками «вор вернись, я все прощу!»
Я спряталась за углом и попыталась осмотреться, что к чему. Первое, что бросилось в глаза - тело вора. Он лежал в луже собственной крови, лицом вниз, а вокруг валялось больше пяти трупов, в некоторых мертвенным светом поблескивали рукояти метательных ножей. Возле моего спасителя стояло двое в балахонах и рассуждали, что делать с трупами и откуда взялся этот народный мститель.
Меня охватила тоска. Мне хотелось выть и рвать на себе волосы, а лучше на этих мерзавцах, что убили мою последнюю надежду. Из глаз покатились злые слезы, к горлу подкатил ком, а в груди жгло огнем, словно там разжег одно из своих беспощадных солнц Ильиз. У меня дрожали руки, но ноги держали твердо, когда я вышла к убийцам в балахонах.
- Что за?.. — только и успел сказать один из сектантов, когда я снесла его с ног порывом бешеного ветра. Мне разрывало от боли грудь, а голова, казалось, горела, но я не могла остановиться. Я не чувствовала рук. Словно плети раскаленного воздуха вырывались у меня из плеч, вместо слабосильных девчачьих конечностей, полосуя насмерть мерзавцев.
На шум этой битвы прибежали другие, и я начала убивать, все больше и больше разделяясь со своим разумом. Я превращалась в ветер, который обещал меня вытащить из этой передряги. У моих ног лежало тело вора, что погиб, спасая меня. И мне обжигало сердце от этой мысли. А в отместку, я разрывала на части сектантов порывами ветра.