— Стоять, — велел Бонни, крепко схватив его за плечо. — Мой выход, приятель. Сначала я получу свою Миледи, а потом ты — свою жену. В таком порядке.
Останавливаться на полпути не хотелось, но Артур вынужден был признать: приглашение на роль от Бонни сейчас прозвучит намного выразительнее, чем его объяснение в любви. И вообще. Подарить любимой женщине роль у Бонни Джеральда — это круче любых бриллиантов. Уж он-то знает свою Анечку! Она — такая же, как он сам, для нее сцена — это все. Вся жизнь…
Ну, не считая семьи.
И он был дураком, закрывая на это глаза. Но ведь поумнел же! Прозрел! Она непременно это поймет. Прямо сейчас.
Последовавшую за этим сцену снимали все, у кого были телефоны. Даже случайно затесавшиеся в зал костюмеры и уборщицы. И оно того стоило. Все же режиссер — это режиссер. Гений шоу и сукин кот.
Мистер Джеральд влетел на сцену, разметав совершено неважную в данный момент труппу. Отлично поставленным голосом (на галерке слышно) воскликнул:
— Анна! Звезда моя! — по-русски.
И элегантно упал перед ней на одно колено. Балет, чистый балет!
Анечка, умница, сориентировалась тут же. Смущенно потупилась, сделала глазками, позволила поцеловать ручку. Даже порозовела! Коллеги ее тоже молодцы, ничего не скажешь — мгновенно отошли, организовали выгодный фон: восторженно-удивленные лица, прямо как год репетировали.
— Анна, вы прекрасны! Вы удивительны! Я влюбился в вас с первого взгляда! — продолжал Бонни. — Будьте моей…
На этом месте Артуру резко захотелось его прибить. Что значит — моей? Вот же, козел итальянский!
А козел итальянский выдержал паузу, достаточную, чтобы публика охренела, но недостаточную, чтобы начала шептаться, и тоном Ромео под балконом закончил:
— …Миледи!
Сукин кот! Трижды сукин кот! Даже Артур, и тот — купился. Купился же! Что уж говорить о публике?
Публика затаила дыхание. Вся. Даже чертова блондинка, которую Сергей чисто на всякий случай придерживал за рукав. Во избежание.
— О, мистер Джеральд… я… — томным, изумительно поставленным голосом пропела Анечка. Настоящая Миледи! А как публику держит!
— Скажите «да», прошу вас! — Ромео, чистый Ромео.
— Да. Конечно же, да! Я буду вашей… Миледи, — с нужной долей пафоса и легчайшим оттенком иронии ответила Анечка.
На что мистер Джеральд снова расцеловал ей ручки, затем под бурные аплодисменты и крики «браво!» вскочил, раскланялся — они вместе раскланялись — и поднял ладонь, призывая всех к тишине.
— Спасибо! Спасибо! Я люблю ваш театр! — по-русски, а потом обернулся к Ане и так же громко закончил, но уже тоном заправского рабовладельца: — Послезавтра к девяти. Не опаздывать.