Он шел легко, не уставая, его грузом был автомат, штык, нож, магазины и бронежилет. Изредка он оглядывался - солдаты шли так же быстро, но в отличие от обычного, глядя не в ноги, а со вскинутыми головами. Гребень внезапно разделился на два параллельных, не видных снизу. Сергей остановился "Первый взвод - по левому гребню, сержант - командование на себя! Второй взвод налегке - правому!" Остановка была мгновенной - на землю полетели каски, 'лифчики', магазины позатыкали за ремни. Взвод Сергея кинулся бегом вверх, Сергею не приходилось никого подгонять. Идущие параллельным путем были уже в ста метрах от них. Они заметно отставали от русских, хотя и прибавили шагу. Их было ровно семнадцать человек - закутанные в халаты, в легких туфлях, оружие было скрыто под накидками. Увидев врагов так близко от себя, они на мгновение застыли, и тотчас же двинулись кверху. Некоторые из десантников стали сдергивать автоматы, 'духи', не прячась, пошли еще скорее. Сергей показал наверх, задыхаясь - "Скорее !.."
...Соревнование, в котором наградой была выгодная позиция в точке, в которой сходились тропы. Соперников разделяло пятьдесят метров. Они шли, не глядя друг на друга - у них не было сил ни повернуть голову, ни поднять автомат, все силы уходили на подъем ног. Тропы разделял глубокий каньон, заветная точка на пересечении дорог приближалась невыносимо медленно. Русские начали финишный рывок - афганцы кинулись следом. Сердце стучало в голове, в подмышках, в животе. От испарений белых скал чугунно звенела голова.
Сергей обходил одного за другим своих солдат - он видел себя уже на площадке и едва не упал, когда камни под ногами перестали вести вверх. Единственным желанием было лечь и отдышаться. Он, пошатываясь, двинулся к тропе, по которой поднимались враги - они отстали метров на тридцать и, тяжело дыша, подходили к нему. Крохотное каменистое плато заполнилось голые по локоть руки отстегивали , примыкали штыки, засовывали ножи в нижние карманы, магазины из-за поясов кидались за валун в углу площадки. Ловя последние мгновения , люди нагибались, хватая воздух. Сергея затрясло, чтобы успокоиться, стал считать шаги, оставшиеся тем, угрюмо поднимающимся, до встречи, но вместо шагов считал пульс, бьющийся в пальцах...
Они вылезли, постояли и кинулись на русских - с разъятыми в крике ртами. Сергей судорожно выбирал 'своего', но его самого уже отыскали медвежьего сложения детина с окладистой черной бородой тянул к нему ручищи. Сергей отпрянул резко в сторону, но ручищи оказались проворны и ухватила одна за воротник, другая играючи отвела руку с автоматом в сторону. Черно-кофейные сонноватые глаза закрыли лицо, несло до тошноты потом от волос бороды. Сергей, стиснув цевье, стал выламывать толстые пальцы, закручивающие ворот вокруг шеи, повел взглядом вокруг - на всей площадке в обнимку пыхтели, переступали, крякали. Лицо перед ним раздвинулось в ухмылке, Сергея гнуло, крутило к земле, он резко повернул голову, зубы его вошли в пышное мокрое запястье, челюсть захрустела, афганец заревел, ударил кулаком по голове, так что у Сергея хлыстом дернулась шея, от чего сразу он перестал трястись. 'Дух' ревел, как бык, мотал Сергея как собаку на рукаве. Сергей впечатал носок ботинка в голень противника, тот, завизжав, рухнул на колени перед Сергеем и он, быстро осмотревшись, с упоением, той же ногой, носком, снизу , разбил ему челюсть. Голова с залитой кровью, в осколках зубов бородой, будто в изумлении застыла на месте и Сергей , еще раз, уже, стоя сбоку, загребающим ударом ноги въехал в эту голову. Афганец упрямо продолжал стоять на коленях, руки бессильно свисали и дергались. Сергей, отдышавшись, нанес ударом плашмя прикладом в то место, где был нос, и 'дух' тяжко опрокинулся, подломив колени.