В Генеральном штабе тщательно изучались все сообщения военной разведки, которые поступали от разведчиков стратегического и оперативного звена. Только в донесениях военных разведчиков начальник Оперативного управления Генерального штаба генерал С. М. Штеменко мог найти свидетельства того, что противник знает, где находится Г. К. Жуков, и принимает всерьез то, что сосредоточение войск, действительно проводившееся на центральном участке советско-германского фронта, свидетельствует о подготовке главного удара на этом направлении.
В это же время силами советской контрразведки проводилась активная операция по дезинформации германского командования относительно планов Ставки ВГК. Эта операция имела кодовое название «Монастырь». В центре ее был агент германской военной разведки Александр Петрович Демьянов. В советской контрразведке он числился под псевдонимом Гейне, а в германской военной разведке ему был присвоен псевдоним Макс.
Советская контрразведка контролировала деятельность Макса в Москве с момента его заброски на советскую территорию в феврале 1942 года. В соответствии с разработанной легендой контрразведка «устроила» Демьянова на должность младшего офицера связи в Генеральный штаб Красной армии. Об этом подробно рассказал в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950» Павел Судоплатов[229].
Руководство немецкой военной разведки доверяло Максу и передавало поступавшие от него сведения командованию вермахта, которое, в свою очередь, доверяло абверу.
Дезинформация, передававшаяся в Москве Максу, как утверждают Судоплатов и Гусаченко, готовилась в оперативном управлении Генерального штаба при участии одного из его руководителей — Штеменко, затем визировалась в Разведывательном управлении Генерального штаба и передавалась в НКВД. «По замыслу Штеменко, важные операции Красной армии действительно осуществлялись в 1942–1943 годах там, где их “предсказывал” для немцев Гейне-Макс, но они имели отвлекающее, вспомогательное значение…»[230]
Дезинформация порой имела стратегическое значение. По данным Судоплатова, 4 ноября 1942 года Гейне-Макс сообщил своим кураторам в Берлин, что Красная армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Судоплатов утверждает, что Жуков не знал об этой радиоигре[231].
До начала контрнаступления под Сталинградом оставалось менее двух недель. В Генеральном штабе с нетерпением ждали сведений из ГРУ о том, что думает немецкое командование по поводу подготовки советского контрнаступления на центральном участке советско-германского фронта. Наконец, 7 ноября 1942 года в ГРУ была получена срочная радиограмма от Шандора Радо следующего содержания: «Молния. Начальнику Главного разведывательного управления Красной армии. ОКВ ожидает большое зимнее наступление Красной армии на участке между Великими Луками и Ржевом. В ОКВ считают, что главную опасность для немецкой армии нужно ожидать именно в этом направлении…»