— Так быстро? Я полагала, что восстановление памяти займет несколько недель. — Жрица казалась сбитой с толку. Мои манипуляции ее ничуть не задели.
Да посмела бы она сказать что-то против! Сама же поспособствовала тому, что у меня проявилась такая магия! Впрочем, плевать на магию, меня волновало другое.
— Вы мать Садара. Не хотите узнать, как он?
— Это больше не имеет никакого значения. — Лицо жрицы Алуны оставалось безмятежным.
— Он же ваш ребенок. Ваш сын!
— Нет, Ариана, он сын Лондара. Это дар Алуны роду бронзовых драконов, который они не сумели оценить по достоинству.
Откровения жрицы ввели меня в ступор. Каддар же утверждал, что мать Садара была пленницей, военным трофеем.
— Лондар никогда бы меня не поймал, если бы я сама этого не захотела. Ни одному бронзовому дракону не удержать серебряную, если она сама того не пожелает. Огню не поймать лунный свет, помни об этом.
У меня от ее слов по коже прошла легкая дрожь. Намекает на мои отношения с Шандором? Они в прошлом. Меня с Повелителем бронзовых драконов больше ничего не связывает, кроме моих притязаний на одну серебряную башню.
Я нервно хмыкнула. Прямо-таки супруги в разводе.
— Богиня приказала вам сблизиться с Лондаром?
— И родить ему мальчика. Я готовилась принести себя в жертву, разделив ложе с врагом, но Лондар с первого дня покорил меня своей напористостью и прямотой. Он отличался от драконов моей стаи, как ветер пустыни от морского бриза. Бронзовый стал моим дыханием, моим светом, а потом он покинул меня, мой огненный дракон. — Нилиана вытерла щеки от мокрых дорожек слез. — Оставаться в Гардоноре стало невыносимо, в нем все напоминало о Лондаре, даже воздух, наполненный ароматом сирени. И тогда я попросила Шандора позволить мне вернуться в Эридар.
— А как же Садар?
— Садар вырос. — На губах жрицы появилась печальная улыбка. — Я оставалась рядом с ним, пока он был ребенком, тайно обучила серебряной магии, но так и не смогла привить любовь к нашей богине. Садар взрослел и начал от меня отдаляться. Его желание доказать преданность бронзовой стае переросло в манию. Он стремился убедить всех, что ничуть не хуже братьев. И отрекся от серебряной магии. Вместо того чтобы рассмотреть дар Алуны в юных ан-дарах, он сам заглушил его в себе. Он очень разочаровал и меня, и Богиню. Но появилась ты… — Жрица склонилась ко мне и ласково провела по лицу, — ан-дароу, способная видеть и использовать нашу магию. Ан-дароу, сумевшая освоить первичную трансформацию, а значит, у всех ан-даров появился шанс на исцеление.
После разговора с матерью Садара я вернулась в башню Эваларда. Нилиана мягко намекнула, что в храме мне пока не рады. Да я и сама не рискнула бы лечь спать там, где меня едва не превратили в зомби-книгочея. Мое текущее состояние тоже попадало под описание зомбяка обыкновенного, поэтому я кое-как добрела до ближайшей кровати на первом этаже башни и отключилась.