– Эй, вы там, сидящий наверху зритель, культурно выросший за годы советской власти! Может быть, вы наконец успокоитесь и дадите нам возможность играть?!
Мы обомлели. Обомлел и зал. И после паузы голос с галерки:
– Нам ничего не видно, товарищ Самойлов. Мы только спутник видим. Он нам действие заслоняет!
Зал захихикал, зашумел, загудел. На сцене шок. Слышу, Козырева шепчет Самойлову:
– Что дальше делать будем?
Самойлов ей:
– Не знаю.
– Играть будем дальше?
Самойлов молчит, зал гудит. Вдруг встает в третьем ряду пожилой дяденька еврейской внешности и громко говорит:
– Продолжайте играть, товарищи артисты! Мы именно за этим сюда пришли, как-никак деньги заплатили…
Тут уж Козырева сорвалась:
– Но мы ведь тоже люди!
Кое-как довели спектакль до конца. А в конце – придуманные Охлопковым в безупречном расчете на успех поклоны: мы должны спуститься по широкой лестнице, соединяющей сцену с залом (играли на помосте над оркестровой ямой, оттого с галерки и виден был один только спутник), и пригласить зрителей на вальс, которым венчался спектакль.
Помню, на репетиции актеры высказывали сомнения: а что, мол, делать, если они нам откажут? На это Охлопков сказал, что он первый спустится и пригласит и ему не откажут. На первом спектакле он действительно спустился в зал и пригласил одну из дам, а вслед за ним и мы, осмелев, приглашали: мужчины – женщин, а женщины – мужчин. Иным, правда, отказывали, и они несолоно хлебавши настырно возобновляли свои попытки, к великому смущению зрителей… Николай Павлович, как я уже говорил, обычно любивший выходить на приветствия в конце поставленных им спектаклей, на этот раз благоразумно ограничился первыми двумя представлениями и на том, когда произошел диспут с публикой, к счастью, вообще отсутствовал. А мы, воспользовавшись этим, с облегчением оставили свои неуместные попытки и в конце спектакля завальсировали друг с другом. Этот вариант поклонов и закрепили, к радости публики, которая всегда приходила в недоумение: почему, заплатив деньги и посмотрев идиотскую пьесу, она должна еще в нагрузку танцевать вальс с загримированными актерами?..
Кроме уже названных в театре иногда появлялись и другие режиссеры, но, как правило, ненадолго. Был Власов, поставивший «Клопа», но быстро исчез, как испарился. Был заводной парень, грек по национальности, Митя Вурос, постоянно споривший с Николаем Павловичем, – ушел. Один молодежный спектакль – «Спрятанный кабальеро» – поставил Ганшин, бывший актер таировского Камерного театра, в лучших, а вернее, худших традициях эстетики «плаща и шпаги»: с песнями и плясками, масками и полумасками. Охлопков разнес это представление, но спектакль разрешил для утренников и выездных.