Странно – для него всё ещё казалось диким прикасаться к ней. Вероятнее всего – пугало, как пугает обывателей. Тем не менее для механоида, всё ещё не пережившего период привыкания к мёртвому, Онвар-оператор показывал достаточно хорошие успехи.
Я приблизился к коллегам. Саркофаг, где хранились наши рабочие камни, находился у Инвы за плечами в защищённом рюкзаке.
Я недолго ждал, пока на меня обратят внимание. Инва указала мне на повреждённый участок ликровой сети в ближайшем вагоне. Дала инструмент. Я приступил.
Повреждение нашлось в вене ближе к крыше. Ликра сочилась, но не сильно. Это, учитывая довольно большой размер повреждения, говорило о падении давления во всём вагоне. О большой потере ликры. В целом эта часть состава осталась едва жива. Я старался работать быстро.
После оказания неотложной помощи следовало поспешить к локомотиву нашего состава и, главное, к его сердцу. Я чувствовал, что камни в нём не пострадали. Но сам локомотив находился в плачевном состоянии. Напрягая связи, он постоянно запрашивал у нас информацию о состоянии пассажиров и вагонов.
Я не мог его успокоить. Их судьбы мне неизвестны. С одной стороны, я не имел квалификации по живой механике, чтобы разобраться точно. И с другой, слишком уж далеко от ближайшего города мы потерпели крушение. Я знал, что молчала и Инва. Один только Онвар посылал отрывочные сообщения по сетчатой, фантомной связи. Действия труса – он не молчит, но знает, что они, скорее всего, не будут получены. Плохо дело. Вполне возможно, что никого, кроме локомотива, спасти не удастся.
Потому меня радовала судьба гермовагона. Он современнее основного состава. Предоставлен Центром. Имел отдельную замкнутую сеть ликроснабжения. И ему оказали помощь первому. С ним уже всё хорошо.
Я углубился в ремонт. Управлялся одной рукой. Левую берёг для операторской работы. В этот момент нас отвлекли крики. Остановив истечение ликры, я обернулся на них. К Инве и Онвару бежали двое мужчин.
Один – невысокий, полноватый, с редкой шевелюрой. Второй повыше. Они вдвоём несли на руках темноволосую женщину. Все трое в крови и ликре. За ними тянулся след из алых и бурых капель. Руки женщины болтались безвольно. Она хрипела. Голову ей никто не поддерживал. Однако на ней единственной оказалась надета респираторная маска. По цвету кожи очевидно, что раненая много потеряла и крови, и ликры. Я не стал смотреть её перчаткой. Незачем.
– Помогите! Помогите же! – закричал один из мужчин, задохнувшись при этом с натуги.
Инва подошла. Женщину опустили рядом с ней. Прямо на землю. Песок. Открытой раной. Инва присела рядом. Думаю, это она попыталась вести себя вежливо, что странно, ведь мы ещё не оказали помощь локомотиву.