Взгляд Инвы стал необычайно серьёзным, и мужчина ответил на него на этот раз без улыбки:
– Я не сниму. Давайте говорить честно: здесь два механоида, оснащённые достаточно, чтобы убить меня одним мимолётным усилием воли. За моей спиной – очень дорогостоящее оборудование. В любой другой ситуации, не будь я виноват в аварии лично, то предположил бы, что у вас обоих уже заключён договор на эти камни и притом вовсе не с их настоящими владельцами. Кстати, как вы думаете, какой шанс, что бегуны прибудут сюда быстрее помощи?
Вместо ответа на его вопрос Инва сняла с плеч рюкзак и проскользнула к сердцу.
Ни я, ни она не проявили на лицах озабоченности. Даже если сюда прибудут бегуны, они не смогут спрятаться от нас так, как сделал этот инженер. Имей они деньги на оборудование такого класса, они не стали бы бегунами. Ведь по своей воле никто не задержится в пустошах ни на один лишний час. Не то что жить там постоянно.
Мужчина одобрительно рассмеялся действиям Инвы. Он прошёл за ней и сказал мне тихо:
– Невзирая на наши взаимные подозрения, нам нужно быть мягче друг к другу у саркофага. Здесь все камни старые, они больше подвержены патологической блокировке внешних связей, а никому из нас этого не хочется, я уверен. Я знаю, что вы понимаете меня и поддерживаете моё предложение.
Я отдал знак согласия. Чувствовал себя неуютно из-за длинного диалога. Я признал для себя, что этот инженер действительно хорошо умеет чувствовать камни. Нежно к ним относится. Это вызвало профессиональное уважение.
Дальше он держался в строгом соответствии со своими словами. Вёл себя скромно. Ассистировал Инве. Постоянно что-то рассказывал при этом. Видимо, старался создать видимость дружеской обстановки.
Я остался с ними. Стал выполнять обязанности диспетчера. Ошибка при извлечении и перемещении камней могла стоить оператору жизни. В этом Инва полностью полагалась на моё чувство связей. Я ощущал, что камни действительно нашли эмоциональный контакт с нашим неожиданным знакомым.
Он направлял к ним тёплую нежную эмоциональную энергию почти мастерской заботы. Я чувствовал за этим большой опыт. Это настораживало меня. Он выглядел парадоксально молодым для демонстрации подобной сноровки. Мне следовало придерживать свои опасения, чтобы не навредить Инве.
Через некоторое время камни оказались извлечены. Втроём мы усыпили и законсервировали локомотив. Опечатали его снаружи.
Следуя знаку Инвы, я задал ещё один стандартный вопрос:
– Сколько механоидов следовало в вашем составе? Есть ли среди них раненые?
– Я не знаю сколько – я не считал. Мои личные сотрудники погибли при столкновении. То же касается личных сотрудников поезда.