— Ты сегодня как-то непривычно пессимистичен, — сказал я Гаю. — А в жизни порой случаются чудеса. Вот, например, один человек, от которого я меньше всего этого ожидал, принес мне оливковую ветвь мира.
И я рассказал ему о записке от Билкнэпа и деньгах, которые он вернул спустя несколько лет.
Мой друг изумленно посмотрел мне в глаза:
— И ты поверил ему, Мэтью? Вспомни обо всем, что он сделал в прошлом!
— Похоже, он при смерти. Но… — Я пожал плечами. — Нет, даже теперь я не могу заставить себя поверить Билкнэпу.
— И умирающий зверь может укусить.
— Ты определенно нынче в мрачном настроении.
— Да, — кивнул врач. — В мрачном, это правда. Я все думаю о том, что произошло сегодня утром на Смитфилдской площади.
Я положил нож. В последние месяцы гонений я избегал обсуждать с Гаем религиозные вопросы, так как знал, что он всегда оставался убежденным католиком. Но, чуть поколебавшись, все-таки сказал:
— Я был там. Они сделали из этого целое представление — епископ Гардинер и половина Тайного совета смотрели на сожжение с большого крытого помоста. Меня заставил пойти туда казначей Роуленд: Пейджет, личный секретарь короля, потребовал непременно прислать представителей от каждого инна. И вот я сидел на лошади и смотрел, как четыре человека сгорают в муках на костре, потому что не верят в то, во что велит король Генрих. Правда, каждому из них повесили по мешочку с порохом на шею, и в итоге несчастным разнесло головы. Да, когда я был там, земля снова заколебалась у меня под ногами, как палуба того тонущего корабля. — Приложив руку ко лбу, я заметил, что она слегка дрожит.
— Да смилостивится Господь над их душами, — тихо произнес мой собеседник.
Я пристально посмотрел на него:
— Как это понимать, Гай? Ты думаешь, этим людям нужна милость Божья, что они нуждаются в снисхождении за то, что просто говорили то, во что верили? За то, что утверждали, будто священники не могут превратить кусок хлеба в тело Христово?
— Да, — тихо проговорил Малтон. — Я верю, что эти несчастные заблуждались, отрицая таинство мессы — ту правду, которой Бог и Церковь учили нас веками. И это опасно для наших душ. А ведь они заполонили весь Лондон, скрываясь в своих собачьих норах, эти протестанты, и даже хуже — анабаптисты, которые не только отрицают мессу, но и верят, что традиционное общество должно быть разрушено до основания, а все богатства надо разделить между людьми поровну.
— У нас в Англии за все время было только несколько анабаптистов, лишь горстка отступников-голландцев. Они воспитывались во зле. — Я сам услышал раздражение в своем голосе.