А потом один из этих мышканов изловчился и перегрыз вожаку горло…
В следующую секунду мертвое тело исчезло под массой визжащих тварей, грызущихся за наиболее аппетитные куски мяса. А мы с Томпсоном развернулись и ушли в полумрак коридора навстречу какой-нибудь новой гадости, которая точно должна быть впереди – иначе в Зоне просто не бывает.
* * *
Туннель вел куда-то… И, судя по тому, что идти становилось все труднее, он теперь довольно круто забирал вверх. Это обнадеживало, так как тащиться в полумраке, дыша сыростью и гнилью, уже порядком подзадолбало.
А может, я просто устал. Как последняя крысособака. Должен же быть какой-то предел человеческих сил… Похоже, Зона только тем и занимается, что испытывает меня на прочность, подкидывая все новые и новые проблемы. Или это все ради того, чтобы я книги писал о своих приключениях. Так сказать, Предназначение номер два. Хрен его знает. Но я – устал. От всего. И потому в какой-то момент просто подошел к стене, сел, привалился к ней спиной и закрыл глаза.
Какой же это кайф – сидеть вот так и ничего не делать. А главное – не думать о том, что твой нож может в любую минуту влезть тебе в руку, что в одном твоем предплечье спит пиявка Газира, а на другом имеется сеточка старых, поблекших шрамов, которые вместе составляют рисунок крылатого диска – символ моего треклятого Предназначения…
Судя по шумному выдоху, Томпсон сел рядом. Тоже задолбался мужик, как физически, так и морально. Но – держится. Молчит, мысли в своей голове гоняет… А это вредно. Человек такое существо, которому в себе негатив держать противопоказано. Рано или поздно срыв будет, и тогда или запой, или психушка, или, если реально крепко прижало, и того хуже – попытка свести счеты с жизнью. Думаю, потому одинокие люди домашних животных и заводят, чтоб им про свои беды рассказывать. Громоотводы четвероногие, за которыми ухаживают как за собственными детьми – лишь бы слушали, преданно глядя в глаза. Потому Томпсона надо было разговорить, а то ж реально крышей мужик двинется, потеряв не только семью, но и надежду…
– Ну и как тебе? – поинтересовался я, не открывая глаз.
– Что как? – равнодушно спросил полицейский.
– Как оно – быть мутантом, умеющим криком подчинять кровожадных тварей и взглядом раздвигать аномалии?
– Никак, – тем же бесцветным голосом произнес Джек. И добавил: – Никак не могу верить… поверить, что я – мутант.
– Не напрягайся, говори по-английски, – сказал я на родном языке Томпсона. – Я понимаю.
И тут его прорвало.
– Знаешь, я дома часто доставал серебряную звезду, которую привез из России. Держал ее в руках, вспоминал, как я убил ту тварь. Как отомстил. И мне было легче. От нее шла энергия, которая немного успокаивала… Я ее чувствовал тогда, понимаешь? А утром убеждал себя, что этого не может быть, что это я все себе придумал. Может, уже тогда я стал мутантом? Или же это случилось здесь, когда меня убили?