Указательный палец выдавил две трети слабины спускового крючка… и вдруг остановился. Ни туда, ни сюда.
Первым делом Вольт подумал, что автомат дал клина так не вовремя, но в следующее мгновение осознал, что заклинило его самого и его товарищей тоже. Они просто превратились в статуи из плоти и крови, живые памятники самим себе, способные лишь смотреть вперед и пытаться осознать произошедшее.
Странно, но с пристяжью Челюсти было то же самое. Охранники внезапно замерли не месте, словно окаменели. Один даже застыл на мгновение с приподнятой ногой, оторвавшейся от земли для следующего шага, который так и не был сделан, – и, не удержав равновесия, грохнулся на правый бок.
Челюсть тоже застыл на своем товаре, лишь механический осел, которого барыга выторговал у американцев с северной Стены – он у них служил для транспортировки продовольствия и боеприпасов, – продолжал тащить за собой прицеп.
В это время из рощицы кривых, изуродованных Излучением деревьев, что росли неподалеку, вышли двое. Гигант в ржавом экзоскелете, приросшем к телу, и невысокое человекоподобное существо со множеством глаз на голове.
– Эффектно, – кивнул Харон, окинув взглядом поле несостоявшейся битвы. – А можно этого ишака притормозить, пока он одного из будущих членов моей группировки в болото не уволок?
Фыф пожал плечами, легким усилием мысли приподнял над землей четырехногий механизм, весивший без малого тонну, оторвал его от прицепа, перевернул и поставил обратно.
Однако машина оказалась упрямой. Бестолково подергав в воздухе стальными конечностями, она резко рванула, перевернулась на бок, вскочила на ноги – и не спеша потрусила на север. Электронная инструкция предписывала ей в случае утраты нового владельца вернуться на базу. И, исходя из того, что Челюсть ни с того ни с сего прекратил какую-либо мозговую деятельность, о чем свидетельствовали датчики робота, он справедливо решил, что хозяина у него больше нет.
И последовал инструкции.
А люди, которые больше не были людьми, повинуясь мысленному приказу шама, направились к своему новому хозяину.
– Неплохо, хороший хабар, – сказал Харон. – Одним ударом восемь вооруженных бандитов. Я, конечно, никогда не жаловался на отсутствие телепатических способностей, но до тебя мне далеко.
– Сколько тебе еще нужно вооруженных хомо? – бесцветным голосом произнес Фыф.
– Как можно больше, – сказал Харон.
– Зачем?
Фыф задавал вопросы не для того, чтобы узнать ответы. Ему было совершенно наплевать на все – перед глазами шама стоял раскаленный автоклав, в котором, скорчившись, заживо запеклась матрица с торчащими из нее танталовыми ребрами. Внутренний взор Фыфа мог проникать слишком глубоко – что вдаль, что вглубь земли, и он не мог оторвать своего ментального взгляда от страшной картины. И чтобы не сойти с ума, ему надо было говорить. Хоть как-то отвлекать отравленный разум, от отчаяния бьющийся внутри черепа, словно узник о стенки тюремной камеры…