Однако радоваться было рано.
Против пяти «боргов», упакованных в броню, наши с Томпсоном шансы равнялись нулю. Полицейский был совсем плох – взгляд безумный, лицо перекошено. Похоже, вот-вот трансформация начнется и из человека Джек превратится в жуткую тварь, которую останется лишь пристрелить – так и для него лучше будет, и для меня, совершенно не желающего оказаться в желудке американца.
Но он еще соображал, что к чему, даже автомат из рук не выпустил. И то, что нам хана, тоже понял.
И совершил то, чего я никак не ожидал от человека, который вот-вот то ли превратится в мутанта, то ли отойдет в мир иной.
Я и сделать ничего не успел, так быстро он двигался. Рванулся вперед, шагнул за угол – и закричал.
Но не так, как в подземелье с мышканами.
Страшнее.
Потому что крик этот был беззвучным.
В голове у меня словно невидимый колокол ударил, от которого во все стороны мгновенно распространились волны ужаса. Тело содрогнулось. Захотелось рухнуть на колени, схватиться за уши и завыть от охватившего меня животного страха.
Но в то же время я осознавал: ужас этот искусственный, неестественный. Это не я боюсь. Это мой организм сейчас трясется вне зависимости от моей воли. А еще я понимал, что попал далеко не в эпицентр пси-атаки Томпсона, не на меня она была направлена. Так, поймал слабенький побочный эффект удара. Основной вектор его был на «боргов» направлен. Я даже нашел в себе силы сделать два шага на ватных ногах и выглянуть из-за угла дома.
Красно-черных плющило не по-детски. Троих скрючило в бараний рог. Смотрелось это странно: бойцы в экзоскелетах лежали на земле, схватившись за головы и пытаясь свернуться в клубок. Еще один стоял на коленях и бронированной башкой ритмично бился об асфальт. То ли молился, то ли его просто так индивидуально раколбасило. А пятый тянул к подбородку ствол своего Стечкина. Одна часть его сознания противилась самоубийству, но при этом вторая уверенно подталкивала к решительному шагу, чисто чтоб освободиться от нестерпимого страдания.
Потому что Томпсон продолжал кричать…
* * *
Волна концентрированной энергии ударила в голову Фыфа. Чистой, незамутненной энергии, которая словно мощный поток воды вынесла все лишнее – усталость, разбитость, боль, головокружение… Все это растворилось, утонуло в океане силы, затопившем шама – и наполнившем его той силой доверху, словно пустой сосуд, того и гляди через край хлестанет.
А вот Харон такой мощи принять не смог. Пошатнулся, схватился за борт грузовика, чтобы не упасть. Его «куклы», которых он освободил от ментального контроля, корчились на асфальте, воя от ужаса.