— Конечно, — сказал Колтухов, впрочем, не совсем уверенно.
— Очень хорошо. Сейчас, при наличии атомной энергетики, нам доступна такая энергия. Но — дорого, товарищи! Длительный искусственный ливень — очень дорогое удовольствие. Все же мы вели подготовительные работы, потому что подъем уровня моря оправдал бы любые затраты. Летом на острове Ипатия у нас погибла опытная конденсационная установка. Это вы тоже знаете… Так вот, Григорий Маркович предложил новую идею: вместо облакопровода Черное море — Каспий создать под Кавказским перешейком подземный морепровод…
— Морепровод?… — переспросил Привалов, поднимаясь со стула.
Молодые инженеры тоже повскакали со стульев и уставились изумленно на Рустамова.
— Да, товарищи, морепровод, — негромко сказал Григорий Маркович. — Примерно на сорок второй параллели, между Поти на Черноморском побережье и Дербентом на Каспии. Сегодня мы гнали нефть сквозь воду. А морепровод сделаем так: струя черноморской воды пойдет сквозь земную толщу в Каспий.
С минуту в комнате было тихо. Инженеры, ошеломленные гигантским замыслом, и слова вымолвить не могли.
— Я сегодня прикинул, — деловито сказал Рустамов: — будет гораздо дешевле. Раньше, правду скажу, сомневался, а сегодня увидел. Хорошая идея.
— Хорошая? — вскричал Привалов. — Вы говорите: хорошая? Да это же грандиозно!
— Не горячитесь, Борис Иванович, — сказал москвич. — Морепровод — не такая уж грандиозная проблема по сравнению с тем, что сулит нам проницаемость. Будет еще много удивительного, неожиданного… Могу сообщить: у нас в институте ведутся многообещающие опыты по высвобождению энергии поверхности.
Николай и Юра оживленно шептались о чем-то у окна. Колтухов кивнул на них, тихо проговорил:
— Эти уже обсуждают детали проекта. Посмотрите, какие у них глаза шалые…
Вечер за окном наливался синевой, высветил небо серебряной звездной пылью. Потрескивал, постреливал малиновыми искрами костер, и от костра плыл вкусный запах поспевающей ухи.
Уха удалась на славу.
И вот уже катер резво побежал, наискосок пересекая лунную дорожку.
Молча сидели в катере пассажиры, утомленные длинным и трудным, интересно, прожитым днем.
Плыли навстречу огни большого города. Дружелюбно подмигивали красные и белые глаза фарватерных буев.
— Борис Иванович, — негромко сказал вдруг Николай, — а помните, с чего все началось?
— Что — все?
— Ну… опыты с поверхностным натяжением и прочее.
— С чего началось? — Привалов задумался. — В самом деле, с чего?… Помню, был какой-то разговор на яхте…
— Еще раньше, Борис Иванович! Помните толкучку? Мы стояли перед картиной «Леда и лебедь», и вы…