— Рот закрой, — наставил я указательный палец на крепыша и сказал главарю: — И тут поговорим.
Но — не вышло. Вне всякого сомнения, я ожидал, что студенты поддержат меня, но и подумать не мог, что дело разрешится так быстро. Карл развернулся от прилавка, оглядел хулиганов и сказал, как отрезал:
— Не о чем тут разговаривать.
Предводитель ватаги улыбнулся и обронил:
— В другой раз, — а после эта троица затерялась в толпе.
Меня всего так и потряхивало, делать вид, будто ничего не произошло, я не стал.
— Это кто был?
— Отбросы, — заявил Карл с нескрываемым отвращением и счёл нужным предупредить: — Осторожней с ними и лишнего не болтай. Северянин обожает к словам цепляться и чужие высказывания наизнанку выворачивать. Ещё на использование сверхсилы других провоцирует — тоже ничего хорошего. Научный факт!
— А! — сообразил я. — Так он тоже студент!
— Угу.
— А чего так легко назад сдал?
— Мы в боксёрской секции друг друга держимся, с нами не связываются.
— Почему-то думал, ты борьбой занимаешься, — заметил я.
Карл кивнул.
— Занимался раньше. А в институте боксом увлёкся.
На двух подносах мы отнесли стаканы и кружки дожидавшейся нас компании, и я с несказанным удовольствием сделал несколько глотков предварительно охлаждённого до нужной температуры кваса.
— На танцы? — предложил кто-то из барышень, и остальные мигом подхватили эту идею, будто только того и ждали.
Не стал отказываться и я, благо часы на ближайшем столбе показывали только четверть девятого. Возвращаться на Кордон в любом случае по темноте придётся, могу себе позволить ещё на часок задержаться. К тому же за столиками неподалёку гоготала компания подвыпившей молодёжи, а парк больше не казался таким уж безопасным местом, и оставлять тут Нину откровенно не хотелось. Не хотелось далеко не только по одной лишь этой причине, но и по этой — тоже.
Я даже специально пригляделся к пившим пиво парням, но ни вальяжного Северянина, ни его дружочков среди них не заметил. Нина ощутила моё напряжение и, неверно его истолковав, спросила:
— Возвращаться пора?
— Ерунда! — отмахнулся я. — Самое поганое время в дорогу отправляться. Сумерки: и не светло, и не темно. Позже поеду.
Но стемнеть не успело лишь на площадках, где уже горели электрические фонари, а вот на аллее, по которой мы двинулись к танцевальной площадке, царил романтический полумрак. Я обнял Нину и, пользуясь моментом, опустил руку с талии заметно ниже, чем то дозволяли правила приличия. Девчонка мою ладонь сбрасывать не стала, хоть и состроила возмущённое выражение лица.
— Петя, веди себя прилично! — потребовала она и тут же, противореча самой себе, легонько укусила меня за мочку уха.