Вопрос взаимоотношений Дона с Добровольческой армией, или, иначе говоря, рознь вождей Белого движения, представляет значительный интерес. Та уродливая форма, которую принял этот вопрос, не могла не оказать отрицательного влияния на общий ход борьбы на юге. В целях полноты и правдивости освещения взаимоотношений между Доном и Добровольческой армией, полагаю уместным коснуться хотя бы вкратце истории их возникновения. А тут повторилась история, описанная в русской народной сказке, — когда лиса, скромно попросившаяся в домик к простодушному зайцу, уговорила его разрешить ей приткнуться где-нибудь в уголке на половичке, а потом хозяина беззастенчиво выжила.
Первые соприкосновения Дона с Добровольческой армией зародились еще при Атамане Каледине, когда в Новочеркасск прибыл генерал Алексеев и Быховские узники, приступившие к созданию противобольшевистской организации, из убегавших оборванцев и молодежи, пышно именуя ее Добровольческой армией. К ним добавлялась горстка скудоумных тощих юнцов, которым можно было доверить оружие, надеясь разве что на то, что они не причинят им вреда ни себе, ни окружающим.
Естественно, все это пиршество предполагалась исключительно за наш счет. А их, ресурсов, имелось не слишком много, самим не хватало. Гости засели себе здесь припеваючи, просиживая свои задницы, когда от их страны осталось только одно смердящее дерьмо. В это время, большевизм в сущности, нигде не встречал серьезного сопротивления и быстро ширился по всей России, триумфально опережая чаяния даже наиболее оптимистически настроенных его вождей. Зараза быстро распространялась по всей империи,
Однако, несмотря на такой ошеломляющий успех, совет народных комиссаров далеко не считал свое положение прочным и потому весьма ревниво относился к тому, что могло бы поколебать его позицию. Вести с Дона уже давно беспокоили Красную Москву. Беспокойство усилилось, когда стало известно о начавшемся формировании Добровольческой армии с целью свергнуть большевистскую власть. Видя в этом серьезную для себя угрозу, большевики энергично стали парировать. Они широко развили на границах Донской земли свою вредную, растлевающую пропаганду, бросили на Дон сотни опытных агитаторов, начали натравливать на казаков солдатскую массу, ехавшую домой через территорию Дона, не пропускали казачьи эшелоны на Дон, подолгу задерживали их в пути и своей клеветой и агитацией совершенно деморализовали казачьи полки, оставшиеся еще верными долгу и присяге.
При таких условиях, формирование Добровольческой армии и, в связи с этим, присутствие на Дону видных русских генералов, расцениваемых революционной демократией и при участии советских агентов, фронтовым казачеством, ярыми "контрреволюционерами", дало повод фронтовикам говорить: "все зло на Дону — от добровольцев, офицеров, буржуев и помещиков, бежавших в Новочеркасск из России; не будь их, большевики не беспокоили бы нас".