Симон покосился на профиль Софии. Она напряжена. Челюсти сжаты, она неосознанно скрежещет зубами. Ему показалось, что она бледная и усталая. Даже еще более усталая, чем когда они вместе вкалывали, словно рабы, в «Виа Терра», успевая поспать пять-шесть часов за ночь.
Отношение ко всему этому у Симона было двойственное. С одной стороны, его мало интересовало происходящее в зале суда. У Освальда на совести много всякого, и теперь пришло возмездие. Это могло закончиться только тюрьмой. С другой стороны, Симона не покидало неприятное, трудно определяемое чувство, в целом непривычное ему. Что-то такое чудилось ему в поведении Освальда… Если не знать, что он подсудимый, можно было подумать, что это он царит в зале суда. Казалось, ему все равно; он лениво взирает на всех, иногда забавляясь. И Симон не мог сказать, оправданны ли его мрачные предчувствия, или же они связаны с его все чаще возвращающимися параноидальными приступами.
Более всего на свете ему хотелось уехать обратно на Туманный остров, где он теперь работал. Симон очень надеялся, что в его отсутствие другие хорошо позаботились о теплицах. Новая работа ему очень нравилась. Осень скоро вступит в свои права, и многое еще предстоит сделать, чтобы всю зиму продолжать выращивать овощи в теплицах. Но времени у него предостаточно — кошмар, связанный с «Виа Терра», никогда уже не вернется. В пансионате на него не кричали, не заставляли работать быстрее, не случалось катастроф; его не забирали, словно пешку, на другие объекты. Нет, ему определенно нравилась новая работа. Приятно будет вернуться на остров.
Однако Симона огорчало, что у Софии такой серьезный вид. Такая бледная, с черными кругами под глазами… Заметно, что она не в порядке, даже несмотря на красивый костюм, который она сегодня надела. И все же есть в Софии нечто особенное, притягивающее взгляды. Далеко не все мужчины замечали ее красоту, притаившуюся где-то глубоко. Она редко пользовалась косметикой, а длинные волнистые волосы обычно попросту заплетала в косу. Но тот, кто почувствовал ее притяжение, уже не мог от него отделаться. Симон подумал, ему повезло, что он не влюбился в нее. Просто ему хотелось снова увидеть ее веселой, как тогда, когда они работали вместе в секте: кормили свиней, обсуждали книги, пробирались по снегу и строили рожи за спиной у охранника Бенни, смеясь надо всем и всеми. Рабский труд не сломил их. Оба знали, что Освальд лишился разума, но продолжали бороться. Именно такой Симон хотел бы снова увидеть Софию.