с цепью нарядных прибрежных островков остался позади. Длинноногие цапли еще некоторое время маячили на обнесенных плотинами берегах, потом они исчезли. Катер вошел в быстрый, прозрачный Юань.
В Чан Дэ сделали остановку и запаслись провизией. Городок этот ничем не привлек внимания путников. Витрины магазинов тут были бедны и однообразны, старая городская стена невысока и вся облеплена строениями, а местами заставлена глиняными горшками, которыми здесь торговали. Толпы полуодетых ребятишек и взрослых досужих зевак сопровождали европейцев во время осмотра ими города и девушки, которым это, наконец, надоело, вернулись на катер. С открытого места на стене Дорогов и Тенишевский видели бескрайний простор полей и рощ, уходивших на запад. Отсюда начинались тысячемильные дебри, в глубине которых лежала таинственная «земля Тиан», куда стремились их помыслы… Они постояли на стене, Тенишевский сфотографировал рыбака, ловившего рыбу в тинистой луже диковинной снастью. Дорогов купил в городе огромный веер. Терентий вернулся на берег тоже с покупками: он приобрел кошелек для медных денег и с десяток огурцов, формой и размерами напоминавших саксофоны.
После этой остановки путешествие потянулось медленно и скучно. День следовал за днем без перемен и приключений. Даже постоянные отлучки Лю, которые приводили в такое смущение Тенишевского, стали реже. Он время от времени, правда, делал остановки и съезжал на берег, но всегда ненадолго. Валериан Платонович в конце концов перестал волноваться и даже отказался от своего намерения подкупить Вана для наблюдения за ним. Но в остальном поведение Тенишевского осталось прежним, флирт его с Тасей продолжался и Дорогов с неудовольствием заметил, что советы его пропали даром. Упрямый и своевольный, Валериан Платонович и не думал прекращать своего ухаживания, даже как будто стал подчеркивать его после того, как Павел Александрович поговорил с ним об этом.
Между друзьями вследствие такого поведения Тенишевского прошел легкий холодок. Дорогов, сильно недовольный, отошел в сторону и Валериан Платонович проводил почти все время в обществе девушек один. Он как будто нарочно, из упрямства, не хотел уступать.
Жизнь на катере текла однообразно. Простые условия, лишения в пище и мелких подробностях обихода, неизбежные в подобном путешествии, постепенно создали особый уклад жизни, не имевший ничего общего с тем, к которому все они привыкли в культурном обществе. «Опрощение» это сказалось прежде всего на костюмах. Невыносимая жара, от которой на тесном катере укрыться было некуда, постепенно свела одежду к минимуму. Пиджаки давно висели на гвоздиках, Дорогов и Тенишевский ходили в одних только легких фуфайках без рукавов. Что же касается девушек, то они уже с самого Сиан Тана пугали Терентия своими декольте, а Тася и Маруся щеголяли в купальных костюмах.