Смерть г-на Лю и разговор с братом Андре как будто провели в психике До-рогова черту, отделившую то, что было, от жизни в которую он вступал теперь. Елена чутьем поняла и почувствовала то, о чем он не говорил, да и не сумел бы сказать. Она поняла самое главное, смысл перемены, произошедшей с ним. Они стояли рядом и смотрели в ту сторону, куда отправился Тенишев-ский.
Утлые свайные домишки сороконожками разбежались по берегу, упираясь в плотный, темно-оранжевый грунт; яркая, сине-зеленая излучина реки казалась нарисованной; крутой срез правого берега, с изумрудной зеленью кустарника, полосой уходил вдаль; поля, поднимавшиеся террасками, увенчанными кружевом рощ, протянулись вправо и влево, насколько хватал глаз. И над всем этим пестрым, сочным пейзажем, вдали, на границе небес, поднялись громады гор.
Туда уехал брат Андре, спокойный, примиренный с собою, знающий свой путь, туда повез он безжизненное тело мечтавшего о величии и славе фанатика — Лю Цзен Тао, туда, в эту страну, простершуюся за горизонтом, уехал и Тенишевский, беспокойный, стремительный сын века и, следом за ним, простая, добрая Маруся. Туда стремились и Дорогов, и Елена, и эти нерассуждающие девушки, которых судьба остановила на пороге таинственной земли, где все они, такие разные, непохожие друг на друга, азиат и европеец, женщина и мужчина, искали свое, каждому из них дорогое и каждому — ценнейшее.
Там ли оно, это ценнейшее? Туда ли, через необозримые пространства земли, сквозь строй страстей и невзгод, через борьбу и трупы лежит путь к сокровищу? Не несет ли его каждый из них с собою? Не ищет ли вдали, в недосягаемом краю, то, что спрятано в нем самом, и если не откроет в своем сердце, то найдет ли на краю земли?
Тяжелые, неизмеримые, высились на западе горы. Они синели, розовели, золотились в солнечной дали, сливались легкой полутенью со стадами наступавших из-за них волнистых облаков.
Это была земля Тиан, древняя, загадочная, недоступная.