— Да пошел ты! — только и сказал я, поворачиваясь к нему спиной, и направляясь к своему жилищу.
Конечно же, пройти мне удалось не более трех шагов, когда с размаху воткнутый в живот автоматный ствол заставил согнуться пополам от боли.
— Гардиан! — услышал я азартный крик Кондея, и было понятно, о чем он именно спросит.
— Нет, — голос главы перквизиторов был спокоен, и даже ленив.
Ну а я пожалел о том, что не захватил с собой револьвер. Конечно же, разрядить весь барабан мне ни за что бы не дали, но две аккуратные дырочки точно по центру лба наверняка бы успел сделать. Причем обе Гардиану.
— Босс, ты что, не слышал, как он тебя послал?!
— Слышал, не глухой. Но скажи, ты бы так смог?
— Я не больной на голову!
— А он смог. Отпустите его.
К тому времени заломив руки, меня крепко держали с обеих сторон, заставив согнуться так, что я касался лбом коленей.
— Гардиан, да что с тобой?! Он тебя послал, тебя!
И вслед за этим болезненный вскрик. Когда я выпрямился, Кондей уже корчился у самых его ног.
— Дружок ты мой любезный, — голос у Гардиана был под стать его словам, — ты с кем спорить удумал? — и, обращаясь уже ко мне. — Иди, Игорь, иди. Пользуйся тем, что у меня лучезарное настроение, другим разом на тебе уже и кожи могло не быть.
— Да пошел ты! — повторил я, правда, уже мысленно.
Руки подрагивали. Не от ненависти к Гардиану, и перквизиторам вообще. Оттого, что остаться без кожи — было моим кошмаром, хорошо, ненавязчивым.
— Что-то опять случилось?
Женщины живут эмоциями, у них вообще эмпатия развита куда сильнее, чем у мужчин. Не у всех, конечно же, но те из них, которые не способны сострадать — глубоко ущербны, поскольку это против их природы. И в любом случае женщины куда легче читают по лицам.
— Да так, поругались.
— С Гардианом?! — ахнула Лариса.
И столько в ее голосе было благоговейного ужаса, что мне стало за себя стыдно. Если придет пора умирать, какая разница, какой она будет, моя смерть? В конце концов, всегда можно воспользоваться одним из тех методов, о которых рассказал Трофим. Чтобы не дать врагу насладиться своей агонией. И еще мне до ужаса хотелось сорвать с Ларисы одежду, бросить ее, покорную, на кровать, чтобы хотя бы на какие-то считанные минуты забыть обо всем.
— С ним, — я зевнул, пусть и немного натужно.
Лариса продолжала выглядеть крайне испуганной, она вздрогнула всем телом, когда где-то в глубине здания со стуком закрылась дверь.
— Не бойся, все будет хорошо.
«Ты уж постарайся выжить, девочка, а я обязательно за тобой вернусь!», — вот и все, что в очередной раз мне удалось придумать себе в утешение. Послышались легкие шаги, в дверь заглянул Гардиан, чтобы заявить.