Немного — ровно десяток стеклянных шаров. В ящиках пересыпанных опилками.
Берем. Распоряжаюсь обмотать «снаряды с химическим оружием» веревками или даже просто тряпками, на манер узелков, с которыми наши лаптеногие предки ходили.
А Моня-то — явно бывалый мародер! С профессионально развитой чуйкой на полезное добро. Неподалеку от ящиков с «оранжевой смертью», он же обнаруживает баулы, в которых не меньше сотни комплектов костюмов, защищающих гиворов от своего газа.
Наверное, на замену поврежденных держат. Или «про запас» для бойцов следующих групп. В общем — на нас хватило.
Быстро переодеваемся. Вернее, натягиваем, странно пахнущие, «инопланетные АЗК» — прямо поверх своей одежды.
— А ведь мощный камбэк намечается, а Егорий?! Транзитом через иные миры! «Рейс: Балканы — Ардея — Вайоминг — Нугари, отправляется через пять минут. Просим провожающих покинуть вагон». — скалит зубы Шептун.
— Сплюнь, нна. Пока что он, действительно — ещё только намечается.
— Прорвемся! — друг полон оптимизма, — Вот только кому-то снова не фартанет — его Одесса станет еще дальше. — поглядев в сторону сопящего Мони, натягивающего гиворские шмотки, ухмыляется Шептун.
— Ничего, зато на халяву в Америке побывает. Доводилось в штатах быть, а, Одесса-мама?
— Не, — Моня сплевывает через прореху в зубах, — Визу не давали, суки пиндосские. Судимости у меня.
— Ну вот, а теперь тебе на их разрешение — достать и положить! Национальный парк Йелоустоун! Бизоны! Ковбои! Скалистые горы! — соловьем разливается Валя так, будто во время своего не слишком удачного визита в Вайоминг, только и занимался созерцанием местных красот.
Я фыркаю.
— А ты у них, случайно агентом не работаешь? — спрашивает одессит, — Чего ты меня фалуешь-то? Я и сам с радостью. И вообще, мужики — с вами хоть и страшно, до одури — зато не скучно!
— А то!
Кстати, о «провожающих»…
Торопливо оббегаю глазами окружающее пространство и снова вижу местную девчушку.
Как ни странно — единственную обнаруженную нами пленницу в лагере «сектантов».
Чего она тормозит и не уходит?
Так и стоит, как неприкаянная, посреди лагеря и снующих по нему наших бойцов.
Сейчас эта, почти девочка, внимательно прислушивается к нашим словам. И похоже, даже что-то понимает.
— Эй, малая, ты чего здесь ждешь-то? Уходи. Иди домой. Ты свободна.
Разводит руками. Что-то лопочет на своем македонском или еще каком-то из местных языков.
Похоже, что ей просто уже некуда идти.
— С нами пойдешь?
Ну а что? Почему бы и нет — одно место из семидесяти вакантно.
Непонимание в не по детски серьезных глазах.