.
Конечно же, система усложняется, и уже модернизированный дьявол начинает приобретать зловещие черты, которые и должны вызвать его отвержение.
Вот что замечает Лозинский: «По убеждению богослова II века Татиана, тело дьявола и демонов состоит из воздуха или огня. Будучи „почти телесными“, дьявол и его помощники нуждаются в пище, и Ориген утверждает, что они „жадно глотают“ жертвенный дым. Они умственно и физически богаче одарены, нежели обыкновенный смертный, и ошибочно предполагать, учит Татиан, что они — души умерших. На основании расположения и движения звезд они предвидят будущее, а также обладают потаенными знаниями, которые охотно открывают женщинам»[111].
Эпоха Просвещения, а затем и эра теории эволюции Дарвина выводят дьявола из только христианского словаря. Он становится просто фигурой нарицательной, воплощенным злом, неким мерилом глубины падения и часто пугающей карикатурой. Таким образом, он теряет личность, которая у него ранее подразумевалась, так как она была антитезой христианским ценностям.
Теперь дьявол попадается на журнальных карикатурах или политических плакатах. В России в пропагандистском контексте он может быть то кайзером Вильгельмом, то Троцким.
«В новое время фигуры демонов постепенно „секуляризируются“ и становятся универсальным атрибутом зла. Помимо церковной иконографии они продолжают жить в карикатуре и в языке плаката, где политических оппонентов или военных противников часто изображают с чертами демонов (рогами, копытами и т. д.) или бок о бок с ними. Чтобы демонизировать врага, необязательно верить в дьявола. Средневековая визуальная демонология превращается в эффективный инструмент сатиры и инвективы. Например, в 1793–1794 годах, когда революционная Франция воевала с Англией, Жан-Луи Давид изобразил английское правительство как коронованного беса, изрыгающего из зада пламя. На гравюре 1793 г. в память о „друге народа“ Марате звероподобные бесы утаскивают с собой его убийцу Шарлотту Корде. Во время Гражданской войны в России на белогвардейских карикатурах один из советских вождей Лев Троцкий предстает в облике огненно-красного сатаны. Цвет советского знамени, цвет крови и цвет адского пламени соединяются в образ, интуитивно понятный зрителю»[112].
Но в прямом смысле и дьявол, и Иисус Христос, в СССР были уже объявлены мифом. Их имена воспринимались как церковный жаргон, атрибуты капиталистического строя.
2
Мартин Лютер когда-то поучал: «Дьявол хотя и не доктор и не защищал диссертации, но он весьма учен и имеет большой опыт; он практиковался и упражнялся в своем искусстве и занимается своим ремеслом уже скоро шесть тысяч лет. И против него нет никакой силы, кроме одного Христа». «Дьявол подобен птицелову, который ловит и заманивает птиц; потом он им всем сворачивает шеи и душит их, оставляя из них немногих; но тех, кто поет его песенку, он жалует, сажает их в клетку, чтобы они служили приманкой для поимки других… Поэтому кто хочет противиться Сатане, должен быть хорошо вооружен, имея всегда броней и панцирем слово Божие и молитву»