Кое-как Мэг удалось, не теряя достоинства, высидеть до конца обеда — быть может, благодаря тому, что они с мужем занимали места у противоположных концов стола. Но она почти не могла заставить себя есть.
Чуть раньше, по пути домой, в карете, они сидели рядом, и граф, хоть и разговаривал всю дорогу с Джереми и Лорой — близнецы следовали в другом экипаже, с мистером Чанселлором, — каким-то образом заставлял ее непрерывно думать о поцелуях и прикосновениях. Конечно, вполне вероятно, что такая фривольность чувств таилась в ней самой, но Мэг все же сомневалась в этом. В подобных вещах граф был чародеем, способным околдовывать на расстоянии и вынуждать бедных смертных вступать на запретные тропы.
Как и обещал, он подводил жертву к тому, что та сама начинала мечтать о роковой хватке охотника.
А еще раньше, входя в театр, Мэг пребывала в состоянии оцепенения, полностью поглощенная мыслями о том, что должно было произойти несколько часов спустя, и лишь молила Бога, чтобы он помог ей не совершить какую-нибудь чудовищную неловкость. Внимание ее было рассеянным, и она не сразу заметила, что граф беседует с сэром Артуром Джейксом!
Мэг почувствовала себя так, словно ее неожиданно швырнули в ледяную прорубь, она даже испугалась, что выдала себя ненароком. Быть может, она действительно непроизвольно издала какой-то звук, потому что поймала на себе мимолетный, но проницательный взгляд мужа. Сэр Артур, однако, в этот момент отвлекся на близнецов, которые непременно желали поведать ему о своих приключениях.
Наблюдая за ними, Мэг вспомнила, что в течение многих лет сэр Артур считался другом их семьи. В детстве она так же обожала его, как и близнецы, потому что он всегда щедро одаривал ее мелочью и небольшими сувенирами, а также водил в ближайшую кондитерскую, где угощал сладкими пирожными.
Мэг нетрудно было бы убедить себя в том, что весь этот кошмар — его грязное предложение относительно Лоры и кража Шилы — ей лишь померещился. Но, перехватив взгляд, тайком брошенный сэром Артуром на сестру, поняла, что все это правда. Взгляд был отнюдь не любовным: он источал не почтительное обожание, а злобу, раздражение и алчную похоть.
Не переставая улыбаться, сэр Артур оторвался от близнецов и обернулся к Мэг:
— Какое счастливое семейство! Я бесконечно рад, что все у вас так отлично устроилось, графиня.
Ее кольнуло официальное обращение, и, не успев подумать, она выпалила:
— Мы ведь, надеюсь, по-прежнему старые друзья?
Уже в следующий момент Мэг пожалела о том, что у нее вырвались эти слова, пришедшие из прошлого с подарками и сладкими булочками, которыми потчевал ее сэр Артур. А тот с поклоном произнес: