— Я сделал вам больно?
— Вы же знаете, что не в этом дело.
— Тогда в чем? — Он дразнил ее своей улыбкой, искушал, сулил наслаждение.
Несомненно, решительная женщина может справиться даже с таким мужчиной.
— Как я уже сказала, Саксонхерст, это слишком скоро для подобного рода вещей.
— Но в принципе вы не возражаете? — Он сжал ее ладони и, глядя прямо в глаза, поднес к своим теплым губам. — Вы достойная графиня Саксонхерст.
Мэг со всхлипом втянула в себя воздух.
— Потому что не играю в ваши игры?
— Потому что играете в них превосходно. Видите, вас ведь не сердит то, что я целую вам руки, правда?
Мэг попыталась выдернуть ладони.
— Сердит.
— Не правда, — Он целовал ее пальцы один за другим. — Это щекочет вам нервы, но не сердит. Это не пугает вас, не заставляет ждать нападения.
Мэг вынуждена была признать, что слово «нападение» здесь действительно неуместно.
— Ну ладно. Пусть вы правы, но я не люблю, когда мне щекочут нервы. А поза, которую вы заставили меня принять, меня оскорбляет.
— Нет.
— Прекратите говорить «нет»!
Граф усмехнулся:
— А вы прекратите говорить глупости. Эта поза вас волнует и заставляет думать о множестве возможностей, которые она сулит. Она возбуждает вас, и это выглядит очень мило. Надо признать, вы восхитительно краснеете. Но вас это вовсе не оскорбляет. Вы слишком благоразумная супруга, чтобы оскорбляться подобными вещами. Разве я не прав? — Граф прицокнул языком:
— Вы очаровательны, когда дуетесь.
— Я никогда не дуюсь!
— Как скажете, моя дорогая. — Еще раз поцеловав ей руку, граф снял Мэг со своих колен и усадил обратно на сиденье. — Только имейте в виду, что я настаиваю на своем праве щекотать вам нервы, даже если вы дуетесь из-за этого. — Он провел пальцем по ее губам (надутым? да конечно же нет!), по ее пламенеющей щеке и мочке уха.
Потом его рука скользнула в вырез платья, к груди… Мэг закрыла глаза и задрожала, отчаянно пытаясь найти в себе силы, чтобы поставить заслон на пути его соблазнительной охоты. Но в этот момент карета остановилась, остановилась и его рука, отчего Мэг внезапно почувствовала, будто ее обманули.
— Увы, — сказал граф, — вот мы и дома. — И, спокойно перегнувшись через нее, поднял шторки.
Дверца открылась, и Мэг увидела неизменных слуг, застывших в ожидании. Спрыгнув на землю, граф помог ей выйти.
— Позже мы продолжим наше интересное исследование, дорогая.
— Но я сказала…
— Позже. — Он притянул ее к себе за руку и повел в большой дом, который был теперь и ее домом.
Их окружали слуги, масса слуг — и у всех любопытные уши, — поэтому Мэг сочла за благо замолчать. Ей хотелось вырваться, оттолкнуть его, убежать. Убежать от тех чувств, которые этот мужчина способен был возбуждать в ней, казалось, одним лишь чудесным прикосновением.