Пока размышлял — часовые, что стояли на стороне, откуда мы пришли, тревогу подняли, мы все всполошились было — но тут же разрешилось все — на телеге приехали двое наших сержантов, писарь, он же водитель телеги, и солдат с лошадиной мордой, судя по всему — наше хозобеспечение. Ни у кого больше столь кислых морд не видывал. Стали они посередине, образовав что‑то вроде цитадели, от телеги тенты натягивать стали. Я нашим предложил — может, тоже — палатки соорудим, как положено? Чего поодиночке в кутаясь в плащ — палатки спать?
— А часовые? Им без плаща как?
— А нехай передадут следующей смене свои, и все.
На том и затеялись, соорудили, под заинтересованным взглядом капитана и сержантов палатку. Все как положено, честь по чести. Расстелили на земле, чтоб лечь рядком, и накрыться хватит — вместе всем спать оно и теплее, и если роса сядет или дождик — то под общей палаткой суше. Слышу — хмыкает, не то кто‑то из сержантов, не то сам капитан. Вроде как даже одобрительно. Ну, оно, надо сказать, все так ладно получается — оттого, в немалой мере, что у нас, в первом — почитай все из одной части. Пехотинцы, из двух взводов всего. Ну и я один из пушкарей, да минометчик этот. А во втором — с бору по ниточке. Да и пехоты у нас больше, а она к полевым привычнее.
Утром выступили затемно еще, капитан опять спешил. Тем же порядком пошли, но капитан пересел на телегу, а лошадь его на буксир взяли. Видать, чего‑то там они обсуждать будут, совет в Филях, все дела. А нам чего — топай себе, и топай. Снова тянется — вьется дорога, все больше забираясь в горы — вот скоро и леса уже меньше становится, пошли проплешины с жесткой выцветшей невысокой травой, синие цветы кустиками, невысокие скрюченные какие‑то деревья, появляются кучки камней и заросли ежевики. Поневоле как‑то все давит, и я чуть эдак оттягиваю ремень винтовки, взвешивая ее, что ли. Все же не на прогулку идем, а местность тут как‑то… навевает. Винтовка, надо сказать не пустая. Ночью еще, будучи в охранении, я тихонько зарядил в нее четыре патрона, да и закрыл затвор, спустив курок на пустой ствол. Пусть будет. И нести ее, вроде бы и незаметно потяжелевшую — а гораздо спокойнее. Мало ли чего ждет.
Судя по всему — накаркал. Едва мы выкатились из‑за очередного поворота, как строй стал ломаться — впереди встали без команды, нам команды не дали, и мы смешались неопрятной кучей. Нехорошо. Что там? Да какая разница! Дернул с плеча винтовку, перехватил в руку — толкнул оторопело стоящего, и тянувшего шею, как селянин в театре, соседа справа — румяного блондина, и впрямь, наверное, из деревни. Тот спохватывается, смотрит на меня — и тут же сноровисто выкатывается в сторону, сбрасывая в руки винтовку. Примерно так же действуют и остальные, без команды уже растекаясь, разворачиваясь подобием строя. Ну, пехота, чего взять — учены неплохо. А вот команды‑то нету… Сзади уже подали команду второму взводу, Кане негромко требует доклада — а впереди — тишина. Да и наплевать, солдатики ученые — мы рассыпаемся строем поперек дороги — и тут и мне становится видно причину остановки. Мать их, портовую девку…