На наше счастье, у валашцев было совсем мало сил. Окружить они нас смогли едва полуэскадроном. А нас набралось человек двести — и прорвать жидкую ниточку оцепления нам труда бы не составило. Но прорывать не пришлось — они просто разбежались по сторонам, давая нам дорогу.
И мы пошли по этой дороге.
А они сыпали по нам с флангов пулями.
Это было даже и не страшно, но тоскливо. Мы шли и шли, а по нам стреляли и стреляли. Хорошо хоть, храбрые свиррцы, как только стало ясно, что атака не нужна, по молодецкой команде лейтенанта нас обогнали и продолжили стремительно наступать на врага. А мы, с музыкой, остались в арьергарде, и таким образом — в облаке пыли снова. Потому по нам все же меньше стреляли. Точнее, стреляли-то, может, и столько же, а попадали куда реже.
Впрочем, и по пехоте впереди попадали не столь часто — не считал, но на дороге валялось десятка два-три за всю время. Мы потеряли троих наших — всех во фланговых дозорах — опасался я, что попробуют поближе подойти, или атаковать с коняшек прямо. Обошлось. Драгуны на рожон не лезли, на лошадках они, посменно, просто обгоняли нас, и снова сыпали пулями, не подставляясь особо. Хорошо хоть, они, во избежание дружественных перелетов, наверное, не приближались ближе километра, и огонь был не столь действенный. Еще двоих потеряли музыканты — барабанщика, и, к сожалению, сержанта. Его пробило с плеча и прямо до сердца, наверное — как подбежал на окрик музыкантов — а он уже мертв, глаза мутные и кровь со рта тоненько. Приказал прекратить музыку, и дальше шли уже как есть. Музыканты зачехлили свои самовары, и шли встроившись прямо в наши ряды. На удивление, уцелела одна наша повозка, на второй поранило лошадь, и ее бросили. И еще одна повозка, из полковых, тоже еще плелась впереди. Драгуны вскоре, должно быть, расстреляв боезапас, отстали, и лишь контролировали, как и утром, разъездами на пределе видимости.
Таким образом, мы и вышли часам к шести обратно к городку.
* * *
Остановились мы километрах в полутора от городка, мы вообще просто «ткнулись в задний бампер» полковой телеги, нам даже никто команду не передал. Я тут же приказал своим занять позиции по флангам и тылу и вести наблюдение. Примкнувшие к нам меломаньяки подчинились в общем строю. И только через несколько минут явился к нам лейтенант-полковник собственной персоной. Уже очень сильно нахрабренный, даже немного покачивался. Какой еще молодой, а такой перспективный! Скоро генералом будет. Может быть.
— Тааак!..Мааалчать! А ну, шваль штрафная! Стааа-а-на-вись! — зычно проорал отец-командир. Потом, сообразив, наверное, наорал на меня: — Ты! Сволочь! Строй быссстра сваих ушлепков! Расстреляю через аднаво!