— Пятьдесят? Дорого назначили, — улыбается директор. — Надо было десятку ставить.
Понятно. Значит стоимость билетов на их турнир выбирают сами бойцы. Если скажут: вход тысяча с головы — никто не придет. Скажут только десять очков — придут побольше. Но тут уже зависит от интересности поединка. Может получиться так, что сам победитель уйдет в убыток, если не будет зрителей.
Но это точно школа? Вроде как поединок добровольный, но всё равно. В Варгоне были Академии Эфира, но там, по крайней мере, не лицемерили, говорили сразу — у нас вы вряд ли доживете до конца становления. Умрете, и возможно мучительно.
— Надеюсь с меня не спишут пятьдесят овов за вход? — с подозрением смотрю на заместителя директора.
— Как? У тебя всего их три. Расслабься, Константин.
Расслабься. И это говорит тот, кто рассказывал, как ему не нравится, что дети убивают друг друга.
Смотрю на участников боя.
Девушка лет двадцати-двадцати пяти. Из-за косметики возраст не определить. Одета в удобную красную форму. Волосы в пучке, в руках… щит? Обычный деревянный и круглый щит в металлической оплетке.
Но не это самое странное…
С ней в ряд стоят три ребенка не старше моей сестры. Судя по комплекции, два мальчика и девочка. Одеты скромно. В масках животных и защитных наплечниках и налокотниках.
Мне это не нравится. В Варгоне слабых детей вмешивали во взрослые разборки только выродки и ублюдки.
Я недовольно кошусь на зама.
— Не смотри на меня так, — тихо говорит он. — Я тоже раб системы. И хожу по лезвию каждый день, чтобы ваши жизни были чуть лучше, чем в других школах.
— Это дети. Но что они могут?
Зам тяжело кивает:
— Это дети. И Высший Совет кланов не согласен с тобой, что они ничего не могут. Представь себе ребенка пяти лет, у которого неожиданно появилась сумма? Этакая новая игрушка. В новую смуту такие дети уничтожили города просто потому, что это весело. А взрослые ничего не могли поделать. Так что оставь мораль при себе. Психически нестабильный ребенок — страшнейшее оружие.
Понятно. Что ж, тут не поспорить.
Смотрю на силача. О, да это же тот самый, который пихнул меня плечом во второй день обучения.
— Получается, четверо на одного.
— Не совсем, но почти. Именно поэтому с Амарэ никто не хочет выходить в яму. Не нравится — проваливай. У них такие условия. Поэтому я и сказал — интересный поединок.
Решаюсь спросить:
— Что у них за направленность?
— Нетипичная. Амарэ — кровосмешанный род с самой новой смуты. Никто толком не знает, что они там намешали. Но баланса они придерживаются строгого.
Морщусь. Голова и так болит, а меня еще грузят местными терминологиями. Зам замечает мои страдания, ухмыляется: