Я щурюсь, готовясь сорваться в любую секунду.
Сэм достает шёлковый платок с инициалами «С.Б», вытирает руки, выкидывает его в мусорку.
Его голос меняется на дружелюбный, он улыбается:
— Вот и отлично, дружище. Главное на ночь не оставайся, — его глаз предательски дергается. — Говорю тебе, отец у нее злобный. По-дружески советую. Лан, погнали уже.
И выходит, тихо шепча, думая, что я не слышу:
— Бутылочка — говно.
Акане встречает нас пронзительным взглядом:
— Вы чего так долго?
— Все тебе расскажи, — весело отзывается Сэм. — Мужицкие дела.
— Это какие? Киба-кун?
— Тебя делили, — хмыкаю я.
Сэм встает, как вкопанный, не доходя до стола. Медленно поворачивает голову. Глаза горят злостью. Акане роняет палочку вместе с брюшком тунца блюфин.
— Ну шутка же, — прохожу мимо напрягшегося Сэма.
— Обхохочешься, — бубнит он и садится рядом со мной.
Судя по морщинкам на лбу Акане, она что-то подозревает и последующие полчаса допытывает Сэма, что же мы делали в туалете. Но тот только глупо отшучивается. Я тоже пытаюсь разрядить обстановку не менее глупыми репликами и, вроде как, Сэм немного остывает.
Эти двое оказываются большими любителями поболтать. Я же быстро устаю от этих игр. Поэтому теперь больше слушаю, ем, изредка задавая наводящие вопросы. По делу удается узнать, что американский клан Новус не ладит с азиатским Джуном. Семьи Сэма и Акане — послы этих кланов в российском кластере. Они должны поддерживать шаткие отношения друг с другом. На удивление, их семьи сблизились.
Смотрю на часы:
«21:12»
Вот уже второй час мне на дают покоя отдаленные звуки: тук-тук-тук. Я знаю, что это… Удар, блок, снова удар. Деревянные мечи или палки. Мне становится любопытно:
— Акане, вы тренируетесь на мечах?
— А? Ну да, конечно. Наши люди каждый день оттачивают свое мастерство в Кэндо.
Сэм как всегда вовремя:
— Фехтование на бамбуковых мечах. Они же предметники. Умение владеть мечом им как кровь из…
— Сэ-э-эм-кун.
— Ну ты понял.
Смотрю на Акане:
— Я могу посмотреть?
— Я… не думаю… что отец…
Как там говорится? Помяни кого-то, и тут…
Дверь распахивается. Заходит Хиден Мацуо. И его вид не сулит совершенно ничего хорошего.
— Он разрешит, — заходит Хидан Мацуо. — Ты неправильного мнения о своем отце, дочь моя.
Сэм и Акане встают из-за стола. Акане кланяется:
— Ото-сама!
Я тоже медленно встаю, с грустью смотрю на третью недоеденную порцию греччело с чем-то там. Последнее время я жутко хочу есть. И ем много. Но похоже, о четвертой порции можно забыть.
— Я услышал ваш разговор, — смотрит на меня. — Да, ты можешь посмотреть. И даже поучаствовать.