– Хелен, – произнес Лео. Он стоял в дверном проеме, ухватившись за него руками, как человекообразная обезьяна, и ухмылялся. – Что за…
– Погодите секундочку, – отрывисто сказала она Хилари и обернулась к Лео. – Пришла забрать тебя. Паб открыт.
– Дело было, – Хилари положил ладонь на рукав Хелен, – в том, что супруг ее…
– Спасибо. Я пришла к Лео. Пошли, чувак?
Когда они садились в машину, Хилари продолжал разглагольствовать, правда, в голосе появились нотки недовольства и обиды.
– Твоя мама в больнице, так? Должно быть, наслаждается тишиной и покоем. – Хелен дала задний ход. Где-то в доме брат или еще какой-то родственник пытался надеть куртку, догнать Лео и спастись бегством вместе с ними, но его задержал Хилари, чтобы представить очаровательным соседям. – Прости. Но твой папа – это выше моих сил. Нет, конечно, твою маму я уважаю и все такое…
– Что это за черт?! – отрезал Лео. – Коричневый «остин»! Что на тебя нашло?
– Моя мама выразилась похлеще, – сказала Хелен. – Держу пари, пятнадцать лет назад, когда эта машина была новой, цвет назывался по-другому.
4
Шариф закрыл за ними дверь. Раджа отправился наверх. Когда сын уже не мог ее услышать, Назия воскликнула:
– Просто взял и ушел!
– В некоторых семьях так бывает, – урезонил ее Шариф.
– А ведь его отец еще не закончил говорить! – не унималась она. – Да и внук… Его дед только что представлял нас и говорил, кто он. Очень мило с его стороны. А мальчишка взял и ушел, а ведь он даже не закончил!
– От отца, полагаю, набрался.
– Нет, решительно не понимаю! А доктор Спинстер ничего не делает. Не понимаю!
– Думаю, привык. – Шариф потер нос ладонью и высморкался – пока никто не слышит. – А он говорил и говорил, пока все не разошлись. Не понимаю их.
– Кого?
– Людей. В этой стране. Если мальчики когда-нибудь…
– Наши – никогда.
– Теперь я понимаю его. Доктора Спинстера. Это как роторный двигатель – когда его запускают и забывают отключить. Ни привода, ни трения – крутится и крутится. Его дети смотрят на него – и уходят. Он готов на все, лишь бы заставить их слушать. Как так можно в семье – не понимаю.
– Кто-то сказал им, что отца можно не слушать.
– Она бы этого не сделала. Никто не скажет такого детям. Не верю, что это она.
– Ты ее не знаешь.
Хелен и Лео приехали в тот же паб, что всегда. Кирпичное здание придорожной забегаловки, выстроенное в 1930-х на задворках города, примыкающее к крутому склону, внизу которого простирались болотистые пустоши. Спереди паб насчитывал два яруса, сзади – четыре; также имелась гостиная, которой не пользовались, и глубокий погреб, заполняющий зазор. Паб никогда особенно не процветал: его построили, чтобы привлечь торговцев, отправлявшихся в Манчестер или возвращавшихся оттуда, но выяснилось, что мало кто спешит ухватиться за последний шанс набраться перед дорогой – ближайший город километрах в семидесяти – или настолько устал по пути в Шеффилд, что не в состоянии проехать еще немного. Лео тронуло, что Хелен выбрала именно этот паб, не советуясь. «Герб Тайлеров» – потому, что они всегда выбирали именно его.