Каждый по-своему волновался: как-то пройдет эта встреча спустя годы? Но тут из гейта вышел Саму, толкая перед собой на тележке два чемодана: живой, осязаемый, с всклокоченными волосами, в мешковатом голубом пуловере и старом твидовом пиджаке. Сперва он выглядел обеспокоенным, но тут же просиял. Как ни странно, при виде Долли.
В октябре они поженились и поселились в Питерборо. Через год у них родилась дочь. Они назвали ее Камелией. Услышав имя, Шариф рассмеялся; однако, когда сестра сказала, что всегда любила этот цветок, улыбнулся уже про себя, одними губами. Надеюсь, куст в отцовском саду уцелел, добавила она.
На следующий год кузины Аиша и Фанни окончили университет. Фанни – манчестерский: прискорбно плохо, со средним баллом два целых и две десятые. Аиша же отлично: получила высший балл по новейшей истории. Она стала единственной из своей школы, поступившей в Оксбридж в тот год. А теперь собиралась в Кембридж – за степенью магистра, поработав стажером в ООН. Помог ей устроиться друг и коллега Шарифа, профессор права и ближайший сосед Стива Смитерса, Джереми Чен. Аиша провела в Женеве несколько месяцев, с ноября по апрель.
На фоне успехов Аиши Назие пришлось утешать свою подругу Салли Моттишхед, когда она задавалась вопросом: что же она натворила, чтобы ее дети стали такими, взглянуть хотя бы на Спайка, а теперь и на близнецов – точно с цепи сорвались; отчего стала такой Саманта; особенно если сравнить с твоей умницей, Назия… Та сочувственно вздохнула. В прошлом году Спайк едва не загремел за решетку. И вряд ли Аиша в эти дни хоть раз вспомнила о Саманте. А ведь когда-то дружили. В награду тем летом они сняли для дочери виллу в Умбрии на две недели. Жалея бедняжку Фанни, они позвали ее с собой. Рекха намеревалась наказать дочь и не пустить ее, но Назия и Аиша настояли. Это были идеальные каникулы. Впоследствии каждый вспоминал не красоту окрестностей и не походы по достопримечательностям, а то, как близнецы решили, что за эти две недели научатся жонглировать. Все дни напролет они торчали на террасе, подбрасывая в воздух один, два, три, а затем и четыре мячика. Впечатляюще.
– Когда вернемся домой, – сказала Назия Шарифу, – начнем подыскивать новый дом.
– А зачем, – удивился он. – Мы переехали всего…
– Десять лет назад! – отрезала Назия. – Я хотела бы дом, в котором можно прожить всю жизнь. Хватит с меня телевизора миссис Селден через стену. Купим большой дом в Ранмуре. Вот где я хочу жить.
Вдвоем они наблюдали за сыновьями, жонглировавшими яркими мячиками. Аиша с Фанни ушли на прогулку – очевидно, подумала Назия, надеясь на встречу с хозяином, итальянским дворянином. Обе – хорошие девочки, но Шарифу она на всякий случай ничего говорить не станет. Погода стояла прекрасная: отличная сухая жара, и по вечерам ужинать на свежем воздухе – сплошное удовольствие. В этой части угодий располагались леса: высокие холмы, поросшие деревьями с густой темной листвой под ярко-голубыми небесами. Запахи итальянского лета в разгаре, стрекотание сверчков в послеполуденном мареве и птичьи трели ранним утром запомнятся Шарифу надолго.