Она предложила ему ломтик, но он сказал, что только что поел: из пластикового пакета с сыром несло так, как от горгонзолы, и этот запах всегда ему претил. Рубилинн понесет его домой, сегодня вечером. Ее сестра не ест тухлый тофу. Не любит. И Рубилинн ужасно рада, что все достанется ей одной!
Впоследствии он придумал себе легенду о несчастной филиппинской девушке, попавшей на Тайвань и сбежавшей оттуда при первой же возможности. И она растопила его сердце – выдуманные истории часто так поступают со своим сочинителем. Четыре месяца спустя они поженились. Только новобрачные и пятеро друзей – в основном коллеги из хосписа. Тома Дика он решил не приглашать, хотя тот приходил в гости два раза в месяц, чаще всего по четвергам. Свадьба вышла очень милой. Рубилинн отыскала себе пышное белое платье с фатой; она буквально утонула в нем и выглядела нервной, а когда все закончилось, явно испытала облегчение. Заполняя бланк, она указала местом своего рождения Тайбэй, Тайвань; Лео был покорен волшебством этого названия и красотой и точностью своей догадки. После свадьбы она переехала в его дом. Полный Лео – он прожил там уже десять лет, и места для нее почти не осталось. Всякий раз, когда что-то требовалось заменить: чайник, шторы, ковер, – он обещал себе, что выбирать это будет она. Чтобы в доме нашлось место и ей тоже. Конечно, Рубилинн он ничего не скажет. Просто так будет, и все. Брак стал еще чем-то, что он заслужил и с чем отныне намерен жить. Вдобавок к работе, одиночеству и единственному другу – человеку, который ему не нравится. Не было и недели, когда Лео не вспоминал, как поступил с Аишей Шарифуллой. Как был жесток с ней.
В половине восьмого заявился Том Дик: почти как штык – начиналась какая-то программа о дикой природе, и Лео почти рад был предлогу ее выключить. Привычка Тома являться в обычное время для ужина казалась ему неким атавизмом: так общество в эпоху упадка сохраняет приверженность обычаям, давно утратившим реальное значение. То, что принес под мышкой Том, красноречиво говорило о карго-культе: две коробки пиццы из «Домино» на углу. В звонок он звонил, должно быть, локтем. Сам он съедал не больше ломтика, если вообще притрагивался; после него неизменно оставалась целая пицца – с неизменным замечанием: мол, нет ничего вкуснее холодной пиццы на завтрак. Ее так и не доедали: Рубилинн ни за что не позволила бы кому-либо из них притронуться к чему-то, что принес в дом Том Дик. Но иллюзия вежливости поддерживалась: одну из пицц, горячую, Лео съедал, а холодную выбрасывал.