Густая туча пчел ринулась в раззявленный рот и дальше, в горло. А Нур, которая лишь сделала вид, что потеряла сознание, извернулась и выкрала свет у него из глаз.
Задыхающийся, ослепший, он уронил ее. Падать было далеко, почти с высоты крыши – мелкая вода ее бы не спасла. Но я, совладав с собой, бросился вперед, туда, где она должна была приземлиться, выстрелил языками, поймал ее в воздухе, и мы вместе покатились в бассейн.
Каул размахивал ручищами, слепо колотил ими по воде в надежде раздавить Нур, и она, не теряя времени, стала зачерпывать свет – еще, еще. Несколько взмахов, несколько глотков, и вот он уже усох до размеров великана из какого-нибудь разъездного цирка. Каул ничего не видел, горло его было забито пчелами, свет почти угас – теперь он почти весь собрался внутри у Нур и бил из каждой ее поры, так что на девушку было почти невозможно смотреть.
Ураган уже стих до легкого бриза. Теперь, когда его нечему было поддерживать в воздухе, торс Каула развалился на каменном бортике бассейна, а длинные руки беспорядочно шлепали по полу, извиваясь, будто оборванные линии электропередачи.
Мои друзья окружили Купель. Нур приблизилась, готовясь нанести последний удар. Каул разинул рот, пытаясь что-то сказать, молить о милосердии, но пчелы в глотке не унимались, и наружу вышло только жужжащее бульканье.
Последнее пятнышко синего света горело у него посреди лба.
Нур покачнулась. Я выбросил язык и поймал ее.
– Не могу… удержать… – Она мучительно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
Каул сильно ее ослабил, а света внутри было так много, что ее вот-вот могло разорвать. Бог знает, что он делал с ней там, внутри.
– Еще один кусочек! – страдальчески вскрикнула Бронвин.
Я помог ей доковылять через бассейн до Каула. Мы уже почти дошли, когда она уперлась ладошкой в мой язык и… отвела его прочь.
– Я должна сама.
Я отпустил ее. Она, качаясь, сделала шаг, другой… и остановилась прямо перед ним.
Колоссальным усилием он приподнял голову, словно надеялся встретить смерть с остатком достоинства.
Одним пальцем Нур стерла мазок света у него со лба.
– Отправляйся в ад, – тихо сказала она и, отправив в рот, проглотила.
Каул на глазах начал сохнуть, ломаться, кожа посыпалась хлопьями. Дыры расселись в груди, и наружу в облаке праха вылетела стая пчел.
Едва слышно, треснувшим голосом, он произнес последние слова:
– Если я должен… я заберу тебя… с собой…
Рука его протянулась к мисс Сапсан. Один взмах крыльев, и Каул рассыпался в пыль.
Его не стало.
Пещера, где мы стояли, кажется, решила последовать его примеру. Земля под нами затряслась, вниз посыпались новые камни из без того едва живого потолка. Один плюхнулся прямо в бассейн – совсем недалеко – и обдал нас волной ледяной воды.