— Да, — ответил русский. — Не знал, что этот парк строили поверх пенопласта.
— Ага, все вокруг технически что-то типа сада на крыше, — сказал я. — Ты удержишь позицию?
— Наверное, но затем они обойдут нас, — заметил Саня. — Одну треть мы оставим здесь. Остальных мы выведем навстречу им. Заманим их сюда, если придется отступать. Ну а когда они побегут по всему этому открытому пространству... Просто пиф-паф, как в видео-игре.
— Если тебе придется отступать, хах, — повторил я.
Здоровяк усмехнулся.
— Да, я же русский. Мы очень позитивный народ, — сказал Саня.
— Нет, неправда! — снова запротестовал Баттерс откуда-то из дыма.
Саня просиял.
— Мне действительно нравится маленький джедай, — признал он. — Вот, смотри.
Он наклонился, и принялся чертить кончиком ножа на рыхлой земле.
— Мэб здесь. Мы здесь. Враг наступает отсюда, отсюда и отсюда. — он отметил места на Севере, Востоке и Юге. — Видишь? Наши люди будут удерживать врага с Севера со стороны земляных баррикад. Другие пройдут дальше. Посмотрим, сможем ли мы ударить по Восточной угрозе с фланга, как только они вступят в бой с Мэб.
Он кивнул на пометку на Юге.
— Этих возьмут на себя люди Архива и Этри.
Я кивнул в ответ.
— Ты просто будешь бродить там вслепую.
— Да, но и они тоже. Так что, все по-честному.
— Какой идиот захочет сражаться честно? — вздохнул я.
— Это ужасная битва, — сказал Саня. — Но другой нам не светит. Довольно много ступеней от «честно» до того места на лестнице, где мы сейчас находимся.
— Дельное замечание, — поморщившись буркнул я. Я нахмурился и огляделся. Мой отряд злобных фэйре, прячущихся от взоров смертных, увеличился примерно втрое, в основном за счет малков. Я знал, что где-то в городе у них было большое гнездо, и благодаря этому сейчас у меня было на шестьдесят штук больше свирепых маленьких убийц, снующих вокруг во мгле и ждущих своего шанса пролить побольше крови. Никого из них не было рядом со смертными, которые следовали за мной, и за это я волновался больше всего.
«Эй», подумал я в сторону Зимних так громко, как мог. «Смертных Чикаго трогать запрещено. Не послушаете меня и я перебью вас всех до единого.»
Ответ, пришедший от Зимних был ощущением... Ладно, это не было согласием. Это было гораздо глубже. Моя воля стала их волей. Я чувствовал, как само их существо перенастроилось, их растущую ярость, вызванную возмущением от... Самым близким объяснением, которое я могу придумать, было то, что они чувствовали тот же гнев, что и фермер, когда что-то преследует его скот.
Должно быть, это было чем-то наиболее близким к защите других, из того, чем располагала Зима. Но оно было жестким, холодным и неподдельным.