Этниу издала булькающий, почти недоверчивый смешок. Затем она, как зверь, бросилась в бурлящую воду и заскользила под ней. Я видел, как она протягивает руку к светочу Ока.
Пошатываясь, я подошел к телу Марконе. Сломанная шея не убьет вас сразу.
Никто не должен умирать в одиночестве.
И когда я подошел, он сел.
Я грохнулся назад с мужественным тонким пронзительным визгом.
Голова Марконе была повернута слишком далеко в одну сторону. Он покрутил шею, словно вытягиваясь. Последовала серия отвратительных маленьких щелчков в его шее, а затем он покачал головой взад и вперед, как будто облегчая судорогу, и его шея просто... выправилась.
Марконе одарил меня вкрадчивым взглядом и поднял нож.
Лезвие было покрыто кровью, слишком красной, чтобы быть настоящей.
Я захлопал глазами и вытаращился на нож. Затем на него.
— Что за хренова дьявольщина? — спросил я.
Я почувствовал, как мои глаза расширяются.
Небесная сила, говорили они, чтобы пробить титаническую бронзу.
Или адская.
В уголках глаз Марконе появились морщинки искреннего веселья.
— Честное слово, Дрезден. Неужели вы думали, что я остановлюсь на титуле?
А в центре его лба кожа вспыхнула и зашевелилась, а затем начала гореть ярким фиолетовым светом в форме ангельской руны.
На его лбу, прямо над бровями, открылась пара сияющих фиолетовых глаз, запечатленных в свете.
И с легкой пульсацией, черные шипы, которые были бы к месту на особенно диких розах, начали выступать из его кожи, в узоре на его лице и шевелиться под его рубашкой.
— Я полагаю, вам это потребуется, — сказал он, протягивая мне рукоять ножа. — И я думаю, время не ждет.
Я взял нож, продолжая пялиться.
Сэр джентльмен Джонни Марконе, барон Чикаго, Рыцарь Черного Динария, носитель Мастера Колдовства, Намшиила Колючего, невозмутимо поднялся и снял с себя пиратские патронташи. Он потянулся, чтобы развязать галстук, и отбросил его в сторону. Затем он расстегнул воротник, чтобы шипы на коже не давили на него, и расстегнул рубашку, очевидно, чтобы и там было удобнее.
Монета Намшиила Колючего, одна из тридцати, покоилась на почти невыносимо тонкой серебряной цепочке на груди Марконе.
— Я думаю, мы с Намшиилом можем сыграть в ничью против нее, — сказал он. — Но не очень долго. Вы должны завершить заточение как можно быстрее.
— Я, — пробубнил я. — Ух.
Марконе развернулся и влепил мне пощечину.
— Адские колокола, — выплюнул я.
— Сосредоточьтесь, — рыкнул он. — Я знаю, что вам больно. Я знаю, что вы потеряли. Я знаю, что вы устали. Но вы и я — это все, что стоит между городом и этим существом.
Я стиснул зубы.