И в тот самый момент, когда Мэл с сумасшедшей спешкой расстегнул мои джинсы, и практически их с меня уже стянул, почти в тот самый момент, когда я расстегнула замок на его брюках и немного приподнялась вверх, чтобы он спустил их, приблизительно тогда, когда уже не было бы ни меня, ни его, ни севера, ни юга, ни звезд, ничего, лишь сплав бессменного объятия двух, мы услышали громкий лай собаки, донесшийся из дома и леденящий душу, возвращая в реальность голос Ама, который бурно успокаивал несмолкаемого стража.
Приехали, Блин!
Мы резко застыли. Я ошарашено смотрела Мэла и не могла поверить, что менее минуту назад, чуть не отдалась ему. И судя по его выражению лица, такая же мысль посетила его. Я не знала, что делать – смеяться или плакать? Смущение, неловкость, злость, буквально разом наступили мне на горло из-за чего, я временно забыла, как надо дышать. Что это было? Уже долгое время, кроме Ама, разумеется, я не могла видеть в окружающих мужчинах, возможного партнера, а теперь гормоны взбунтовались, словно сорвались с цепи. Если вначале действие, которое этот тип оказывал на меня, всего лишь раздражало, а временами даже нравилось, то сейчас мне становилось немного страшно. Слишком мощная оказалась это штука – страсть. И еще потому, что появилась она откуда-то из глубины моего существа. Только я пока еще не разобралась – темной глубины или светлой.
– Отпусти меня, – прошипела ему, как можно тише, и быстренько соскользнула на пол, механически застегивая на джинсах замок. Я злилась, на себя, на него, на Ама, на Грома, на всех, черт возьми. Потом мигом надела футболку, подняла куртку, отряхнула и, наклонившись к автомобильной дверце, посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы привести растрепанные волосы хоть в какой-нибудь порядок. Но злость видимо накатила не только на меня, потому что пока я прихорашивалась, уверенная, что Гром цепко удерживает Ама на месте, меня снова сильно схватили за руку и резко развернули.
– Не смей ко мне приближаться! – в приказном тоне заявил мне вдруг Мэл.
Ничего себе! Вообще-то это должны были быть мои слова.
– Это почему еще?
– Потому что я так сказал! – рыкнул он и отступил назад. Потом снял с крючка водолазку и направился к выходу.
– И не подумаю. Кто ты такой, чтобы мне приказывать?! – рассердилась я не на шутку.
Охотник остановился, но не обернулся.
– Ты права – никто, – и вышел из гаража, оставляя меня наедине с моей злостью.