— Если я вас правильно понял, то венерические истории — это запасной план на случай, если ей не удастся убить его напрямую?
— Именно. Громов очень осторожен и знает, что его хотят убить. А хлипкая служанка без оружия ничего не сможет ему сделать.
— Подсыпать яд? — предполагаю я.
— Граф не настолько глуп. Всю его еду проверяют доверенные люди. Я вам больше скажу, — начальник тяжело вздыхает. — Громов — параноик по части безопасности. То, как он поднялся наверх, вынуждает его действовать именно так.
— Ладно, хватит предысторий. Рассказывайте, что случилось.
— Перед отправкой в стан врага наша служанка подверглась глубокому гипнозу. Она не помнила ничего, что могло выдать её. Однако гипнотизёр заложил триггер: убийство статс-секретаря. После того как об этом станет известно, девушка должна была пробудиться от забвения и нанести решающий удар. Мы не сомневались, что она умрёт, но надеялись, что сможет ликвидировать Громова.
— Видимо, не смогла? — уточняю я.
— К сожалению, да, — Пётр Николаевич поджимаем губы и кивает. — Однако, насколько мне известно, он находится в критическом состоянии и, возможно, умрёт.
— Хорошо бы. Если мы снимем его с доски, то жить станет проще, — тут я вдруг задумался. — А что целители? Разве они не смогут поднять его?
— Никто не знает, что с ним, но на людях Громов не появлялся уже больше суток. Поговаривают, что он умер. Но у нас нет точных сведений.
— На нас они не смогут выйти? — тут же спрашиваю я.
— Это невозможно, Ваше Благородие. Мы сделали всё так, что ни одна ниточка не ведёт к вашей семье. К тому же девушка уже мертва, и это достоверная информация. Её не успели допросить.
— Сурово, конечно… Живого человека отправлять на смерть… — отрицательно мотаю головой. — Цель благая, но средства… Жестокие.
— Так решил ваш отец. И позволю себе заметить, что я поступил бы точно так же. Мне не совсем понятно ваше отношение к крепостным, — начальник намекает на мою мягкотелость. — Они — инструмент. Не стоит думать о них, как о людях.
— Вы можете быть свободны, — нахожу в себе силы указать Петру Николаевичу на дверь.
— Как вам будет угодно, Ваше Благородие, — он склоняет голову и уходит.
— Жрец, ты же, блин, целитель! Сделай, что-нибудь, чтобы я завтра смог ходить…
— Я лечить хозяин. Если бы я не лечить, хозяин умереть.
— И на том спасибо, как говорится…
— Хозяин нужно отдыхать. Я завтра лечить, и хозяин смог ходить.
— Ладно, попытаюсь уснуть… Ты тоже можешь идти.
Бугай кланяется, выключает телевизор и покидает комнату.
Я ворочаюсь ещё минут сорок и отхожу ко сну…