Это что сейчас было? Меня позвали на свидание? Или она хочет таким образом меня отблагодарить?.. Ничего не понятно, но очень интересно.
Как бы то ни было, такой союзник, как шальная императрица, мне нужен. А если Катя отставит свои лидерские амбиции в отношении меня, то союз может и случиться.
Мы поднимаемся наверх и выходим на крышу. От туда открывается вид на Кремль и бесчисленные многоэтажки. Уже темно, и Москва выглядит шикарно: фонари, фары редких машин и множество горящих окон. Вдобавок дует тёплый летний ветерок… Романтика, да и только.
— Красиво здесь, — негромко говорю я.
— Каждый вечер сюда выхожу, — Катя подходит к парапету. — Возможно, это прозвучит эгоистично, но мне нравится чувствовать себя выше остальных.
— Не переживай, окружающие и так об этом знают, — улыбаюсь я и встаю рядом.
— Вот скажи, Коль, кем ты меня считаешь?
— Честно?
— Конечно.
— Самоуверенной наследницей с комплексом бога, — без затей выдаю я.
— Эх… Вот, значит, как… — грустит Катя. — Понятно…
— Я же не сказал, что это плохо. Все мы разные, и у всех свои цели. Если ты хочешь занять престол, то должна и дальше гнуть свою линию. Тут вопрос в другом: а надо ли оно тебе?
— Я должна, — она грузно вздыхает и устало смотрит вниз. — У меня нет иного выхода.
— Должна? С чего бы это вдруг?
— Моя семья правила этой страной на протяжении двух веков, но пятьдесят восемь лет назад власть у нас забрали. Мой дед не смог выиграть битву за титул и погиб… Отец ждёт своего часа, но и он уже немолод, поэтому вся надежда на меня — единственную наследницу…
— Н-да… Так себе участь, конечно… — пытаюсь посочувствовать. — Раз уж ты так решила, то тебе ничего не остаётся, кроме как идти вперёд и не сдаваться.
— Я всегда была первой… — шепчет Катя.
— Не обращай на меня внимая, — виновато пожимаю плечами. — Можешь считать меня пришельцем, который играет не по правилам. Но скажу честно, моя цель по значимости ничуть не уступает твоей.
— Расскажешь? — она смотри мне в глаза.
Думаю, что сказать… Правду говорить нет смысла, но и отмолчаться не получится, если я планирую заполучить её расположение. Приходится выдумывать пафосную хрень, которая очень близка к правде.
— Мой отец пал от рук нечистых, и я хочу положить конец появлению разломов. Можешь считать меня дураком, но я верю что смогу. По-другому просто нельзя, — задираю подбородок, будто произношу свою первую речь, будучи Императором. — Зло должно быть повержено!
Пафос — наше всё.
— Это благородная цель, — Катя кивает. — Я и не знала, что ты такой…
— Какой?
— Добрый, — из её груди вырывается смешок. — С виду ты грубый и жестокий, но под этой мишурой прячется человек, способный на хорошие поступки. И то, что ты спас меня, это только подтверждает.