Строй рассыпался, егеря первой полуроты быстро разобрались по четверо и расхватали между собой пьяный десяток. Дозорное звено унеслось вперёд, а вторая полурота, ощетинившись штыками, в это самое время прикрывала отход всех сил.
– Бегом, бегом!
– Сиди смирно, бестолочь, не дёргайся тут, отбегал уже своё! – слышались хриплые голоса егерей переносивших на себе «раненых» и их ружья.
– Потап Савельевич, полные кувшины с собой захвати! – распорядился Лёшка. Интендант с удивлением посмотрел на командира, но, ничего не сказав, бросился выполнять приказ.
Десять раненых для роты было много, тащить их приходилось вчетвером, подручных средств под руками пока не было, и об удобстве их переноски можно было только мечтать. По нескольку раз уже уронили некоторых, а кому-то из непонятливых, похоже, прилетело уже знатно. И теперь бражники старались лежать как можно тише, вслушиваясь в ругательства своих боевых товарищей.
– Лежи тише, пятигузый! Не дёргай копытами, враз отшибу!
Выбиваясь из сил, сменная полурота достигла, наконец, лесных зарослей на окраине города.
– Третий, четвёртый плутонг готовит носилки из подручного, первый и второй в заслон! – скомандовал капитан. – Дозорных ко мне! Фёдор, и вы тоже давайте впрягайтесь, первое отделение, теперь на вас весь наш дозор! – Алексей оглядел копошащихся со срубленными жердинами солдат. – Всё! Кто не успел приготовить носилки, тот несёт раненых так же на себе, времени ждать нет, у нас вон конница на хвосте, бего-ом! – И рота опять понеслась в сторону озёр.
Алексей солдат не жалел, каждый должен был максимально прочувствовать всю остроту сегодняшнего момента и запомнить этот жестокий урок на всю жизнь.
Через час, миновав озёра и выбившись из сил, отдельная рота с «ранеными» достигла небольшой рощицы. На её опушке командир и остановил своих вымотанных солдат.
– Рота, в каре становись!
Как и положено в таких случаях, внутри ровного четырёхугольника поместили всех «раненых».
– Ружья на реме-ень! – скомандовал Егоров. – Кру-угом!
Больше сотни пар глаз разглядывали теперь сидящих перед ними на снегу. Как видно, было им теперь очень несладко. Хмель выветрился за время пробежки, мороз хорошо пробрал, и солдаты под светом луны выглядели жалко и уныло.
– Каптенармус, отдайте им их кувшины, – Лёшка кивнул на озирающихся вокруг штрафников. – Пионерам весь свой инвентарь передать им же! Встать!
Десяток «раненых» поднялся на ноги.
– Ладно, за те два вами выпитых егеря за вас уже рассчитались, пока вот сюда несли, – кивнул Лёшка на центр квадрата. – Сейчас вы тут разберётесь и выроете вот здесь же могилы. Три полных кувшина и к ним три могилы. И вы, и вся наша рота сейчас в них здесь похоронит всякую тягу к хмельному и никогда не позволит себе более такой дури. Приступайте, а мы будем все ждать. И поторапливайтесь, вашим товарищам, я думаю, не больно-то хорошо стоять тут на морозе. Приступайте!