*
В настоящее время он толкает меня, словно горбун, в моей инвалидной коляске. Все они возвышаются надо мной. Я отказываюсь смотреть вверх.
*
В Тринидаде[9] мы все время проводили на пляже, одетые как местные жители, с которыми мы плавали и играли от рассвета до заката. Мы научились выражаться на патуа прежде, чем мы могли даже говорить по-французски. Вечером мы дрались в нашей комнате. Я отчетливо помню одну игру, которая включала прыгание вверх и вниз на кровати и писание на своего соседа. Следом была Северная Африка, Алжир и Марокко. Мы попали в школу, выучили французский язык у старой девы неопределенного возраста, застенчивой, невинной женщины. Однажды был сильный ветер, я уцепился за телефонный столб, и увидел, что моего маленького брата сдуло. Мадемуазель попыталась удержать его, но безуспешно. Забор остановил их. Впервые я чувствовал приступ болезненной ревности к брату, который полностью привлек внимание женщины.
*
Теперь во мне добрых сто семьдесят пять сантиметров. Пятьдесят килограмм инертной материи, остальное – мертвый вес, который никогда никому не нужен.
*
Ренье быстро дистанцировался от нас. Мы дали ему английское прозвище «Жирдяй». Вскоре единственное шоу в городе было «Близнецы против Жирдяя». Прекрасно понимая свои обязанности в качестве наследника, наш старший брат, не колеблясь, использовал свое преимущество в росте, чтобы бить нас своими руками, похожими на тарелки, всякий раз, когда он чувствовал, что нам необходимо преподать урок.
*
Теперь я жалок, кричу, но ничего не могу сделать с людьми, которые используют в своих интересах мой паралич.
*
После Марокко мы переехали в Лондон. На этот раз няню звали Нэнси. Я заметил, что Ренье немного заигрывал с этой красивой брюнеткой. Однажды, когда родители не видели, он проскользнул в ее постель, и я слышал, как он там хихикает. Не знаю почему, я испробовал все, что мог придумать, чтобы забраться в постель к Нэнси. Один раз я даже попытался нагнать себе высокую температуру, сидя на горячем радиаторе. Я полагал, что если именно Нэнси будет заботиться обо мне, возможно, я оказался бы в ее постели... Попытка была недолгой. В моих рядах был предатель, моя задница. С ягодицами и щеками в огне, я вынужден был снять осаду.
*
Я скучаю по тем ощущениям, которые использовались для определения того, где заканчивался мир и начинался я. Это тело, с его огромными границами, не принадлежит мне больше. Даже если кто-то захочет приласкать меня, его руки никогда не дотронутся до меня. Но эти образы все еще посещают меня, несмотря на то, что сейчас я постоянно нахожусь в огне.