— Я, — спокойно подтвердил Мендоса, не опуская взгляд, — но сейчас корабль у нас, а вероятность того, что Бер выжил, считаю ничтожно малой.
— Опять этот Бер, да кто он такой этот Бер? Он, что, бессмертный, или обладает даром предвидения и может говорить с животными, чтобы управлять ими?
— Скажи, Джон, — вместо ответа задал вопрос Мендоса, — ты видел, как бился Лар, что скажешь о нем?
— Это великий воин, жаль, что он погиб и не сможет быть на нашей стороне, — искренне ответил Картер, на минуту забыв о своем вопросе.
— Так вот, Бер, — Мендоса сделал паузу, — опаснее Лара раза в три, быстрее и смышленее. Лар — это медведь, а Бер — тигр, пантера и лев в одном лице.
— Рад, что нам не придется с ним столкнуться, — пробормотал Картер, усаживаясь на импровизированный стул. Помолчав секунду, он спросил Мендосу:
— Сколько времени пройдет, прежде чем начнутся поиски Макса? Спрашиваю с учетом того, что твой тройной зверь Бер мертв, и поиски начнут просто потому, что корабль не возвращается.
— Если считать, что Бер мертв, а это, скорее всего, так, думаю, не меньше месяца, — Мендоса помнил, что в Макселе рассказывали про экспедиции Макса длившиеся по много дней.
— Значит у нас есть еще немало времени, чтобы переубедить этих упрямцев. Думаю, настало время пообщаться с императором Максом лицом к лицу, — Картер скривился при слове император.
— Я пошлю за ним, — Мендоса пошел к двери.
— Пабло, — окликнул его напарник, — пусть Максу по дороге сюда организуют экскурсию.
— Экскурсию? — переспросил удивленный Мендоса.
— Ну, да, тела его убитых воинов свалены в яму, куда сбрасывают кости. Пусть увидит своими глазами, что ему не на кого надеяться. И этого гиганта на берегу пусть увидит, это нанесет хороший удар по его самолюбию. Пусть также считает, что Тиландер перешел к нам, придумаем легенду, да даже придумывать не придется, Тиландер работает с нами и в настоящий момент снимает с мели корабль.
— Он не поверит, — возразил Мендоса, наблюдая, как откровенно смеется Картер.
— Пабло, главное не в том, что он поверит, а в том, что что начнет сомневаться, и, поверь, сомнения порой куда хуже, чем явный факт. Пусть наш император, — слово «император» Картер выделил гнусавым голосом, — видит, что он один, а его трон стоял на глиняных ножках.
* * *
Поспать мне не дали: только я сомкнул глаза и провалился в сон, как проснулся от грубого удара в бок. Открыв глаза, уставился на ствол дерева с короткими сучками, образующими своеобразные перекладины. Решетка убрана, ухмыляющаяся физиономия дикаря махнула рукой: