Где он?
Ксюша надеялась, что её не видно в этом темном закутке за трупом.
Запас воздуха в лёгких закончился, и она начала осторожно дышать ртом. Но запах разложения здесь, в такой близости от тела, был настолько сильный, что пробивал и наполнял собой все дыхательные пути.
Ксения слышала шаги где-то справа. Она не могла понять, насколько далеко он был. Не обращая внимания на лохмотья отслаивающейся с ног трупа чёрной гнилой плоти, она напряжённо старалась высмотреть маньяка.
Страх и боль наполняли каждую клеточку её тела. Голова ощущалась как пульсирующий огненный шар, к тому же сильно тошнило. Дышать было нечем.
А может быть, всё нереально?
Ей стало казаться, что она находится в густом чёрном тумане. Рядом мелькают огни и пролетают вихри серой пыли. Только непонятным образом вместо воздуха оказался тяжёлый, спертый тухлый газ.
Наверное, отравленный.
И только звук чьих-то шагов гулко отдаётся в её сознании. Почему-то ей очень страшно от этого звука.
Она пытается закричать, вырваться из этого видения, но не может.
Вдруг Ксюша поняла, что в нем она не одна. Ведь тот, кто ходит – он поблизости. Он совсем рядом… Он заберёт её.
Страх сдавил всё её тело.
Он уже совсем близко, в этом тумане. Она слышит его громкие шаги. Всё ближе и ближе. Эти звуки раскалывают её мозг.
Вот он движется уже рядом с ней. Она может его различить – но его очертания нечёткие, они появляются из тумана и снова сливаются с ним. Непонятно, кто он. Может, он сам всего лишь порождение этого страшного тумана?
Она слышит его дыхание совсем близко.
Страх не даёт ей дышать.
Она видит его глаза перед собой. Светло-голубые, они единственные, что выдаёт его существование – ведь из всех его черт только они не слились с этой густой субстанцией вокруг. Манящие в трясину путеводные огни.
Он зовёт её. Хочет утянуть за собой в свой чёрный туман.
«Нет. Я не хочу этого. Не хочу идти с тобой. Оставь меня».
«А может быть, он всё-таки выведет меня из него?»
Может, он просто зовет в лучшее место?
«Хочется в это поверить».
Эти мысли порывом ветра пронеслись у неё в голове. И больше не осталось сил ни сопротивляться, ни думать о чём-то.
В последний раз, едва слышно всхлипнув, она закрыла глаза и упала в черноту. Прямо в объятия обладателя этих глаз.
Слишком темно. Но он привык к темноте. Он даже мог про себя сказать, что никто не мог ориентироваться в темноте так, как он. И особенно в местах, к которым привык, где так часто бывал и жил – в местах, которые были его обителью и укрытием от огромного мира с его множеством безликих высохших фигур. Ему был не нужен этот мир, как, впрочем, и он ему. Его личный мир его успокаивал. Тьма же вокруг была его другом – и даже больше. Его сутью и идеальным дополняющим компонентом его пространства. Она мягко обволакивала его, её и всё вокруг, погружая в безопасность. В умиротворение. В полный покой.