Но что мне мешает набрать её номер здесь?
Отец порой проявлял просто-таки чудеса логики по отношению к маме. Плевать на то, что большую часть своего времени я проводила рядом с ней, но в папенькином доме мне запрещалось не только упоминать факт существования матери, а даже звонить ей, чтобы не расстраивать Викки. Мне иногда всерьез казалось, что мачеха уверена: её супруг овдовел, а не просто нагло избавился от своей первой жены.
Я выбралась из душа, наскоро вытерлась, включила фен, намереваясь высушить волосы, но мысли всё равно упрямо убегали куда-то к Олегу, к прожигающему меня насквозь взгляну и к этому смешному предложению встретиться в Саваже. Подходящее место для богатой папиной дочки, не так ли? Жаль, что в своей другой жизни я такие роскошества позволить себе не могла.
И как мило, что папа эту, вторую сторону моего существования так упрямо игнорирует. Он умеет быть слеп, когда ему это нужно.
Решившись, я все-таки набрала номер, но трубку мама не подняла. На седьмом гудке я нажала на мигающую красным кнопку "отбой" и тяжело вздохнула — проклятье. Неужели опять?
Кажется, в мои планы на этот день придется внести срочные коррективы.
Я оделась, наверное, быстрее любого солдата, набросила на плечи тонкое голубое пальто, схватила шляпку, которая наверняка слетит с головы где-нибудь в городе, но из дома в виде, не устраивающем папочку, не выбраться, взяла сумку и быстро направилась к выходу, надеясь, что не успею привлечь ничье внимание.
Не повезло.
— Станислава, — отцовский голос остановил меня почти у цели. — Ты уже встала? — конечно, встала, это же я тебя, дурака, выдернула с пробежки! — Это замечательно, что ты успела привести себя в порядок. Пойдем, хочу тебя кое с кем познакомить.
Я медленно обернулась. Спорить с отцом в эту секунду было очень глупо, но единственной мыслью, которая осталась в моей голове, оказалось беспокойство о матери. Вдруг там что-то серьезное? Надо как можно скорее приехать к ней, поговорить с врачом, обсудить все последствия…
— Я собиралась встретиться с подружкой, — капризно заявила я, прекрасно зная, как отец отреагирует, если узнает, куда я на самом деле думаю поехать. — Обещала её поддержать, у неё там какие-то проблемы. А лучшее лекарство от душевных ран, как известно, шоппинг. Может, деньжат подкинешь?
Отец хмуро смерил меня взглядом, словно пытаясь убедиться, действительно ли я в таком виде могу отправляться по магазинам, а потом улыбнулся. Мне всегда казалось, что папа испытывал искреннее облегчение, когда приходил к выводу, что его дочь — всего лишь обыкновенная девчонка, не до конца понимающая, что в реальном мире бывают проблемы посерьезнее сломанного ногтя или стрелки на колготах.