— Да? — хмыкнула Виталина. — А как же волосы?
— А что волосы? — изогнула брови я. — Это мой натуральный цвет.
— Да ну, — скривилась Витася. — Блондинка с тёмными ресницами?
— Повезло, — только и хмыкнула я, возвращаясь обратно к посуде.
На несколько минут воцарилась тишина, и я уж было понадеялась, что Витася смирилась со своим поражением и больше не будет морочить ни мне, ни Котовскому голову. Надеялась, судя по всему, очень зря, потому что спустя две минуты женщина доверительным шепотом сообщила:
— У Данечки на самом деле великолепный вкус… И на женщин в том числе.
Комплимент мне? Ни в жизнь не поверю!
— Возможно, он не рассказывал тебе, — продолжила Витася, — но в детстве и в юности Даня просто с ума по мне сходил. Когда ему было семнадцать лет, он просто-таки проходу мне не давал… А я, дурочка, думала, что у нас разница в возрасте, то да се… А вот сейчас бы… Уверена, первые чувства просто так не проходят.
Должно быть, настоящая невеста на этих словах обязана была посереть, помрачнеть, позеленеть и пожелать Виталине скорейшей смерти, но моя милая ласковая улыбка получилась очень искренней.
— Да? Очень странно. Даня мне о тебе немного рассказывал…
Виталина сделала грудь колесом.
— Но я бы не сказала, что это были положительные воспоминания.
— Мужчина, которым пренебрегли… — начала было Витася, но я уверенно перебила её.
— Нет, он в основном вспоминал детство и подружку его сестры, которая постоянно крутилась рядом.
Женщина кашлянула и поджала губы.
— Детство… — начала она. — Это такая чудесная пора… Знаешь, о чем мечтают все маленькие девочки?
— Не знаю, — не удержавшись, отозвалась я. — Все-таки, я была маленькой девочкой лет на двенадцать позже тебя, Виталина. Запросы изменились.
Витасю откровенно перекосило. Она аж дернулась ко мне, собираясь, очевидно, уцепиться в волосы, но в последнее мгновение остановилась.
— Ты об этом ещё пожалеешь, — прошипела она. — Оставь Даниила в покое, Оленька, не то…
— Боюсь, угрозы — это не ко мне, — пожала плечами я. — И, да. Я в курсе, что Даня терпеть тебя не мог. И никакой большой любовью не воспылал в свои семнадцать. Ложь, она такая штука, поддается проверке.
И я ушла, оставив Витасю наедине с её желанием меня убить.
Глава четырнадцатая
Дом будто застыл — и затих. Это, если честно, пугало. Иногда шум доносился из детской, всё-таки, просто так четыре ребенка молчать не будут, иногда слышались возмущения Даны, ругавшейся с кем-то по телефону, порой прокрадывалась мимо Елена Владимировна, поливавшая цветы, но в целом никто, даже прежде очень назойливая Витася, старался не попадаться на глаза.