— Жду, — усмехнулся Даниил. — Только не затягивай.
Он тоже переоделся. Хотя до сих пор не застегнул роскошную красную шубу, украшенную белыми узорами и мехом, только набросил её на плечи, но зато не обошел вниманием остальные детали костюма: тонкую белую рубашку, напомнившую мне те, что носили мужчины во всяких фэнтезийных или исторических фильмах, возможно, не слишком достоверных, чёрные брюки и высокие сапоги.
— Какой-то ты совсем не Дед, Мороз, — вздохнула я, окинув его взглядом.
— Хотел показаться Снегурке в первозданном виде, прежде чем надевать вот это, — Даниил встряхнул белой бородой. — Дети к десяти спать пойдут, тогда можно будет снять шубу, шапку и бороду и спокойно сесть за стол.
Я улыбнулась. В этом плане мы точно думали одинаково.
— До десяти не так много времени и осталось, — отметила я, поглядывая на наручные часы, которые, впрочем, тоже надо бы снять.
— Ты думаешь, мы за час утренник не проведем? Хотя, утренник — не самое корректное слово, — хмыкнул Даниил. — Давай, побыстрее. У нас сегодня двойная программа. Сначала для детей, а потом для взрослых.
Я удивленно изогнула брови, порываясь спросить, о какой такой программе для взрослых говорит Даниил, но не стала уточнять, решив, что, если вдруг что, буду импровизировать на ходу. У нас ведь уже получилось однажды, так почему не выйдет и во второй раз?
Пока я заносила платье, Котовский успел уже нацепить пышную белую бороду, выглядевшую настолько натурально, словно она была сделана из настоящих волос. Впрочем, чему я удивляюсь? Даниил вполне мог заплатить и за такое, не зря он не показывал мне ценник на этом костюме, как, впрочем, и на всех остальных покупках. Спрятав свои настоящие волосы под шапкой, чтобы у детей не возникло лишних вопросов, почему это у седобородого Дедушки Мороза темно-русые волосы и лицо дяди Дани, запахнул шубу, подвязал её поясом и взял мешок с подарками.
— Ну что, Снегурочка, — более низким, нарочно измененным голосом поинтересовался он.
— Готова, дедушка, — отозвалась я. — Только что ж вы, дедушка, почти не ели, видать? Такой худой стали!
Даниил рассмеялся — вполне по-новогоднему, а не своим обычным смехом, — подмигнул мне и довольно заявил:
— А это, внученька, я пока развозил подарки, исхудал. Потом будешь откармливать, после Нового года. Говорили мне, ты знатный кулинар, внученька!
— Проверишь потом, — фыркнула я, забывая об усталости, о том, что весь день отстояла на кухне, даже о Витасе и её испорченном подмененном тесте. — Пойдем, дедушка. А то дети уже заждались!
Мой Дед Мороз улыбнулся и заспешил вниз, но я всё равно почувствовала какую-то фальшь. Удивительно, Даниил ведь любил своих племянников, с чего б это он в таком серьёзном настроении шел их поздравлять?