Еще в 1878 году Марксу разрешили выезд в Екатеринославскую губернию, одновременно запретив селиться в столицах и Таврической губернии. В отчете от 14 июля того же года капитан-лейтенант Александр Карлович Сиденснер писал, что «Маркс стар, расстроен здоровьем и не имеет никаких средств перебраться с семейством в совершенно чуждую ему местность»[46].
Попечительский совет Енисейской гимназии, принимая во внимание профессионализм и финансовые проблемы, попытался выдвинуть Маркса на должность учителя математики. Однако его кандидатура не получила одобрения в связи с преклонным возрастом[47].
Ссыльный Соломон Чудновский, журналист «Сибирской газеты», лично встретился с Марксом незадолго до его смерти и много лет спустя вспоминал, что его уважали не только ссыльные, но и золотопромышленники и местная администрация. Он также выдвинул предположение о том, почему Маркс не воспользовался амнистией, оставаясь в Енисейске: «Маркс был уже амнистирован и мог вернуться в Европейскую Россию, но без права проживания в Царстве Польском. Это он не находил возможным и оставался в Енисейске»[48].
Максимилиан Маркс, находясь в ссылке в Енисейске, также писал стихи на польском и русском языках, которые передал во Львове Э. Павловичу. Мечтой Маркса было издать свои полные печали стихи во Львове, но это не удалось осуществить. Из стихов мы узнаем о ранней смерти дочери Екатерины и смерти 13 февраля 1887 года его жены – Леокадии Маркс в девичестве Добкевич[49].
«Записки старика» – важный источник по истории Польши XIX века, польско-российским отношениям, истории Сибири, а также истории Витебска и Смоленска, Москвы и Енисейска. До сих пор воспоминания Максимилиана Маркса изучались и публиковались лишь во фрагментах исследователями, занимающимися локальной историей. Обращает на себя внимание колоритный язык автора, полный иронии и литературной страсти. Несомненно, это был не только эрудит, получивший серьезное образование, но и прекрасный наблюдатель и рассказчик. Маркс – пример поляка, который смог реализовать себя в условиях Российской империи. Его польское происхождение не мешало ему преподавать в Смоленске и Москве. Даже в изгнании он сумел проявить себя как метеоролог, деятельность которого заметили ученые всего мира. Конечно, его видение картины мира отличается от взглядов большинства ссыльных[50]. В своих мемуарах он рассказывает о своей жизни на фоне исторических событий, дополняя свое повествование многочисленными отступлениями, рассказами и местными интересными деталями, которые не дадут скучать читателю при чтении «Записок старика».