Буквально через минуту к заборчику подбежала его мать, держа за руку сына.
– Хельга! Хельга! – стала кричать она, не заметив меня, вжавшуюся в изгородь.
Моя мама поднялась во весь рост над колосящейся золотой бездной. Ветер красиво развевал непослушную прядь на ее лбу, длинные рукава платья были подвернуты до локтей, а в руке она сжимала серп. Не выпуская его из крепкой хватки нежных, но сильных рук, быстрым шагом направилась к нам.
– Что такое? Майя, ты прячешься? – мама склонила голову, глядя то на меня, то на семейку за изгородью.
Мне нехотя пришлось выйти из своего укрытия.
– Ваша дочь оскорбила моего сына! – начала причитать женщина за забором, уперев руки в бока.
– Сказала, что я… – мальчик громко шмыгнул носом, втягивая сопли. – Глу-у-упый!
– Майя! – воскликнула мама.
Ее голубые глаза впервые за эту жизнь осуждающе смотрели на меня. Их взгляд едва не прожигал дырку в моем теле, но даже без этого чувствовала самый настоящий стыд. Щеки сильно жгло, а на спине чувствовались легкие ледяные уколы.
– Майя, зачем ты обидела Снорри?
Так у него еще и имя идиотское.
– Он первый начал! – так же, как и мама, скрестила руки на груди. – Сказал, что я ворона!
Дальше разбирательства никуда не пошли, потому что с разных концов на крики пришли наши отцы. Причем оба бородатых мужика, казалось, едва сдерживались, чтобы не заржать, видя разыгравшуюся драму.
– Ну-ка, Хельга, иди давай, – папа взял меня за руку и оттеснил маму.
– Иди на поле, Берта, я все решу, – сказал второй мужчина.
Они явно пытаются не засмеяться! Что один, что второй, оба идиоты, не понимающие серьезности ситуации?
Ай, да кого обманываю, самой же смешно. Подумать только – мне сейчас должно быть двадцать три, а я такой ерундой занимаюсь.
– Ну, Снорри… – вздохнул отец мальчика. – Значит, тебя обидела умная девочка?
– Да! Она казала…
Прежде чем мальчик успел договорить, его отец дал ему мощную затрещину, отчего тот едва не упал и разнылся еще больше.
– Стыдно! Девочка его обидела… Иди к матери! – мужчина прикрикнул и мальчик, рыдая, пошел обратно под юбку своей мамаши. Но суровое выражение лица мужчины сразу же сменилось на веселое, когда его сын ушел достаточно далеко. – Ну как ты, Борт? Женушка все не пускает по кружечке меда хряпнуть, а?
– Да иди ты, Ульк, – в голос засмеялся мой отец и крепко пожал ему руку. – И вообще, цыц! Вороненок мой все понимает, донесет еще мамке-то… М? Майя?
Я стала яростно качать головой и показала большой палец, пытаясь убедить отца в том, что его разговорчики уйдут со мной в могилу.
– Хех, и вправду умная, как ворон! – засмеялся Ульк и, протянув руку, потрепал меня по голове. – На-ка, держи, за моего балбеса.