Загадок обнаруживалось великое множество, но что может быть страшнее для исследователя, чем найти зацепку, которую не к чему приложить, чтобы хотя бы немного продвинуться в изучении великой тайны Предков. Ведь предположительно это именно их таинственные отметки можно обнаружить на планетах абсолютно любого типа. Даже таких, например, где по определению никакая жизнь невозможна, и только мощнейшие телескопы угадывают эти следы с огромных расстояний на поверхностях кипящих планет, к которым нельзя подлететь на более-менее приемлемо близкое расстояние.
Литвиненко уже и не знал, так ли это. Но факты оставались фактами. Вся освоенная галактика полна загадок, а сколько всевозможных не открытых таинств лежит за ее пределами – невозможно вообразить. Именно поэтому академик обращал самое пристальное внимание на планеты, которые содержат необычные аномалии. Вполне справедливо полагая, что только самое тщательное их изучение позволит приблизиться к разгадке неизвестно чего, как бы парадоксально это ни звучало.
На борт своей научной базы, видневшейся сквозь жаркое марево в некотором отдалении, вышел доктор Накамура и начал громко кричать, привлекая внимание экипажа лайнера.
– Зачем он это делает? Совсем с ума сошел? – воскликнула в волнении Долгополова после нескольких минут тревожного ожидания. Ее округлые большие груди часто вздымались под обтягивающим платьем. Академик исподволь отметил, что бюстгальтера на возлюбленной не было. Это сразу становилось ясно по выпирающим возбужденным соскам.
– Наверное, он считает, что если мы будем оказывать содействие, то нас не тронут. Может, это и верно. Я не знаю, чего и ждать, честно говоря, – задумчиво ответил Литвиненко, оторвавшись от завораживающего зрелища. – Пойдемте, приближается гидросамолет. Нас тоже, похоже, обнаружили.
У импозантного усача ростом под два метра десять сантиметров – мистера Клауса Аугенталлера, как он представился – было надменное лицо, не лишенное, однако, какой-то особенной привлекательности. У него было обесцвеченные волосы и бесцветные глаза с ярко-красными зрачками. Аугенталлер явно был альбиносом, но каким-то не обычным.
Он не скрывал подозрительности по отношению к отшельникам. Оказалось, что об их присутствии именно в этих водах ему было неизвестно. Сидел предводитель бандитов (или кто они там?) в шикарном, обитом бархатом, со вставками платины, глубоком кресле во главе длинного стола, стоящего посреди роскошного салона-гостиной. На дилетантский в подобных вопросах взгляд Литвиненко цена кресла могла превышать стоимость всей обстановки в особняке Долгополовой вместе взятой, что удивляло и было непонятно – хороший это признак или плохой.